Принципы и приемы анализа литературного произведения Есин Андрей Борисович

1 Анализ произведения в аспекте рода и жанра

Анализ произведения в аспекте рода и жанра

Литературными родами в литературоведении называются крупные классы произведений - эпос, лирика, драма (драматургия), а также промежуточная форма лиро-эпики. Принадлежность произведения к тому или иному роду накладывает отпечаток на сам ход анализа, диктует определенные приемы, хотя и не влияет на общие методологические принципы. Различия между литературными родами почти не сказываются на анализе художественного содержания, зато почти всегда в той или иной степени влияют на анализ формы.

Среди литературных родов эпос обладает наибольшими изобразительными возможностями и наиболее богатой и развитой структурой формы. Поэтому в предшествующих главах (особенно в разделе "Структура художественного произведения и ее анализ") изложение велось применительно прежде всего к эпическому роду. Посмотрим теперь, какие изменения в анализ придется вносить с учетом специфики драмы, лирики и лиро-эпики.

Драма во многом схожа с эпосом, поэтому основные приемы анализа для нее остаются теми же. Но следует учитывать, что в драме, в отличие от эпоса, отсутствует повествовательная речь, что лишает драму многих художественных возможностей, присущих эпосу. Отчасти это компенсируется тем, что драма в основном предназначена для постановки на сцене, и, вступая в синтез с искусством актера и режиссера, приобретает дополнительные изобразительные и выразительные возможности. В собственно литературном тексте драмы акцент перемещается на действия героев и их речь; соответственно драма тяготеет к таким стилевым доминантам, как сюжетность и разноречие. По сравнению с эпосом драма отличается также повышенной степенью художественной условности, связанной с театральным действием. Условность драмы состоит в таких особенностях, как иллюзия "четвертой стены", реплики "в сторону", монологи героев наедине с самим собой, а также в повышенной театральности речевого и жестово-мимического поведения.

Специфично в драме и построение изображенного мира. Все сведения о нем мы получаем из разговоров героев и из авторских ремарок. Соответственно драма требует от читателя большей работы фантазии, умения по скупым намекам представить себе внешность героев, предметный мир, пейзаж и т. п. С течением времени драматурги делают свои ремарки все подробнее; существует также тенденция вводить в них субъективный элемент (так, в ремарку к третьему действию пьесы «На дне» Горький вводит эмоционально-оценочное слово: «В окне у земли - рожа. Бубнова»), появляется указание на общий эмоциональный тон сцены (печальный звук лопнувшей струны в «Вишневом саде» Чехова), иногда вводные ремарки расширяются до повествовательного монолога (пьесы Б. Шоу). Образ персонажа рисуется более скупыми, чем в эпосе, но и более яркими, сильными средствами. На первый план выходит характеристика героя через сюжет, через поступки, причем действия и слова героев всегда психологически насыщены и тем самым характерологичны. Другим ведущим приемом создания образа персонажа является его речевая характеристика, манера речи. Вспомогательными приемами выступают портрет, самохарактеристика героя и его характеристика в речи других персонажей. Для выражения авторской оценки используется в основном характеристика через сюжет и индивидуальную манеру речи.

Своеобразен в драме и психологизм. Он лишен таких распространенных в эпосе форм, как авторское психологическое повествование, внутренний монолог, диалектика души и поток сознания. Внутренний монолог выводится наружу, оформляется во внешней речи и поэтому сам психологический мир персонажа оказывается в драме более упрощенным и рационализированным, чем в эпосе. Вообще драма тяготеет в основном к ярким и броским способам выражения сильных и рельефных душевных движений. Наибольшую трудность в драме представляет художественное освоение сложных эмоциональных состояний, передача глубины внутреннего мира, смутных и нечетких представлений и настроений, сферы подсознательного и т. п. С этой трудностью драматурги научились справляться лишь к концу XIX в.; показательными здесь являются психологические пьесы Гауптмана, Метерлинка, Ибсена, Чехова, Горького и др.

Главным в драме является действие, развитие исходного положения, а действие развивается благодаря конфликту, поэтому анализ драматического произведения целесообразно начинать с определения конфликта, прослеживая в дальнейшем его движение. Развитию конфликта подчиняется драматическая композиция. Конфликт воплощен либо в сюжете, либо в системе композиционных противопоставлений. В зависимости от формы воплощения конфликта драматические произведения можно разделить на пьесы действия (Фонвизин, Грибоедов, Островский), пьесы настроения (Метерлинк, Гауптман, Чехов) и пьесы-дискуссии (Ибсен, Горький, Шоу). В зависимости от типа пьесы движется и конкретный анализ.

Так, в драме Островского «Гроза» конфликт воплощается в системе действия и событий, то есть в сюжете. Конфликт пьесы двупланов: с одной стороны, это противоречия между властителями (Дикой, Кабаниха) и подвластными (Катерина, Варвара, Борис, Кулигин и др.) - это внешний конфликт. С другой стороны, действие движется благодаря внутреннему, психологическому конфликту Катерины: она страстно хочет жить, любить, быть свободной, отчетливо осознавая в то же время, что все это грех, ведущий к погибели души. Драматическое действие развивается через цепь поступков, перипетий, так или иначе меняющих исходную ситуацию: уезжает Тихон, Катерина решается на связь с Борисом, публично кается и, наконец, бросается в Волгу. Драматическое напряжение и внимание зрителя поддерживается интересом к развитию сюжета: что будет дальше, как поступит героиня. Четко просматриваются сюжетные элементы: завязка (в диалоге Катерины и Кабанихи в первом действии обнаруживается внешний конфликт, в диалоге Катерины и Варвары - внутренний), ряд кульминаций (в конце второго, третьего и четвертого действий и, наконец, в последнем монологе Катерины в пятом действии) и развязка (самоубийство Катерины).

В сюжете в основном реализуется и содержание произведения. Социокультурная проблематика раскрывается через действие, а действия диктуются господствующими в среде нравами, отношениями, этическими принципами. В сюжете выражается и трагический пафос пьесы, самоубийство Катерины подчеркивает невозможность благополучного разрешения конфликта.

Несколько иначе построены пьесы настроения. В них, как правило, основу драматического действия составляет конфликт героя с враждебным ему укладом жизни, переходящий в конфликт психологический, что выражается во внутренней неустроенности героев, в ощущении душевного дискомфорта. Как правило, это ощущение характерно не для одного, а для многих персонажей, каждый из которых развивает свой конфликт с жизнью, поэтому в пьесах настроения трудно выделить главных героев. Движение сценического действия сосредоточено не в сюжетных перипетиях, а в смене эмоциональной тональности, событийная цепь лишь усиливает то или иное настроение. Такого рода пьесы обыкновенно имеют одной из стилевых доминант психологизм. Конфликт развивается не в сюжетных, а в композиционных противопоставлениях. Опорные точки композиции - не элементы сюжета, а кульминации психологических состояний, приходящиеся, как правило, на конец каждого действия. Вместо завязки - обнаружение некоторого исходного настроения, конфликтного психологического состояния. Вместо развязки - эмоциональный аккорд в финале, как правило, не разрешающий противоречий.

Так, в пьесе Чехова «Три сестры» практически нет сквозного событийного ряда, но все сцены и эпизоды связаны друг с другом общим настроением - достаточно тяжелым и безысходным. И если в первом действии еще проблескивает настроение светлой надежды (монолог Ирины «Когда я сегодня проснулась…»), то в дальнейшем развитии сценического действия оно заглушается беспокойством, тоской, страданием. Сценическое действие основано на углублении переживаний героев, на том, что каждый из них постепенно отказывается от мечты о счастье. Не складываются внешние судьбы трех сестер, их брата Андрея, Вершинина, Тузенбаха, Чебутыкина, уходит из города полк, в доме Прозоровых торжествует пошлость в лице «шершавого животного» Наташи, и не бывать трем сестрам в вожделенной Москве… Все события, не связанные друг с другом, имеют целью усилить общее впечатление неблагополучности, неустроенности бытия.

Естественно, что в пьесах настроения важную роль в стиле играет психологизм, но психологизм своеобразный, подтекстовый. Сам Чехов писал по этому поводу: «Я Мейерхольду писал и убеждал в письме не быть резким в изображении нервного человека. Ведь громадное большинство людей нервно, большинство страдает, меньшинство чувствует острую боль, но где - на улицах и в домах - Вы видите мечущихся, скачущих, хватающих себя за голову? Страдания выражать надо так, как они выражаются в жизни, то есть не ногами и не руками, а тоном, взглядом; не жестикуляцией, а грацией. Тонкие душевные движения, присущие интеллигентным людям, и внешним образом нужно выражать тонко. Вы скажете: условия сцены. Никакие условия не допускают лжи» (Письмо О.Л. Книппер от 2 января 1900 г.). В его пьесах и, в частности, в «Трех сестрах» сценический психологизм опирается именно на этот принцип. Подавленное настроение, тоска, страдания героев лишь отчасти выражаются в их репликах и монологах, где персонаж «выводит наружу» свои переживания. Не менее важным приемом психологизма становится несоответствие внешнего и внутреннего - душевный дискомфорт выражается в ничего не значащих фразах («У Лукоморья дуб зеленый» Маши, «Бальзак венчался в Бердичеве» Чебутыкина и др.), в беспричинном смехе и слезах, в молчании и т. п. Важную роль играют авторские ремарки, подчеркивающие эмоциональный тон фразы: «оставшись одна, тоскует», «нервно», «плаксиво», «сквозь слезы» и т. п.

Третий тип - пьеса-дискуссия. Конфликт здесь глубинный, основанный на различии мировоззренческих установок, проблематика, как правило, философская или идейно-нравственная. «В новых пьесах, - писал Б. Шоу, - драматический конфликт строится не вокруг вульгарных склонностей человека, его жадности или щедрости, обиды и честолюбия, недоразумений и случайностей и всего прочего, что само по себе не порождает моральных проблем, а вокруг столкновения различных идеалов». Драматическое действие выражается в столкновении точек зрения, в композиционном противопоставлении отдельных высказываний, поэтому первостепенное внимание при анализе следует уделить разноречию. В конфликт зачастую втягивается ряд героев, каждый со своей жизненной позицией, поэтому и в этом типе пьесы трудно выделить главных и второстепенных персонажей, точно так же трудно выделить положительных и отрицательных героев. Сошлемся вновь на Шоу: «Конфликт «…» идет не между правыми и виноватыми: злодей здесь может быть так же совестлив, как и герой, если не больше. По сути дела, проблема, делающая пьесу интересной «…» заключается в выяснении, кто же здесь герой, а кто злодей. Или, иначе говоря, здесь нет ни злодеев, ни героев». Событийная цепь служит в основном поводом для высказываний персонажей, провоцирует их.

На этих принципах построена, в частности, пьеса М. Горького «На дне». Конфликт здесь в столкновении разных точек зрения на природу человека, на ложь и правду; в общем виде это конфликт возвышенного, но нереального с низменным реальным; проблематика философская. В первом же действии завязывается этот конфликт, хотя с точки зрения сюжета оно является не более чем экспозицией. Несмотря на то, что никаких важных событий в первом действии не происходит, драматическое развитие уже началось, уже вступили в конфликт грубая правда и возвышенная ложь. На первой же странице звучит это ключевое слово «правда» (реплика Квашни «А-а! Не терпишь правды!»). Здесь же Сатин противопоставляет опостылевшим «человеческим словам» звучные, но бессмысленные «органон», «сикамбр», «макробиотика» и др. Здесь же Настя читает «Роковую любовь», Актер вспоминает Шекспира, Барон - кофе в постели, и все это в резком контрасте с обыденной жизнью ночлежки. В первом действии уже достаточно проявилась одна из позиций по отношению к жизни и к правде - то, что можно вслед за автором пьесы назвать «правдой факта». Эту позицию, циническую и антигуманную по существу, представляет в пьесе Бубнов, спокойно констатирующий нечто абсолютно бесспорное и столь же холодное («Шум - смерти не помеха»), скептически посмеивающийся над романтическими фразами Пепла («А ниточки-то гнилые!»), излагающий свою позицию в рассуждении о своей жизни. В первом же действии появляется и антипод Бубнова - Лука, противопоставляющий бездушному, волчьему быту ночлежки свою философию любви и сострадания к ближнему, каким бы он ни был («по-моему, ни одна блоха - не плоха: все - черненькие, все - прыгают…»), утешающий и ободряющий людей дна. В дальнейшем этот конфликт развивается, втягивая в драматическое действие все новые и новые точки зрения, аргументы, рассуждения, притчи и т. п., порой - в опорных точках композиции - выливаясь в прямой спор. Конфликт достигает кульминации в четвертом действии, которое представляет из себя уже открытую, практически не связанную с сюжетом дискуссию о Луке и его философии, переходящую в спор о законе, правде, понимании человека. Обратим внимание на то, что последнее действие проходит уже после завершения сюжета и развязки внешнего конфликта (убийство Костылева), который носит в пьесе вспомогательный характер. Финал пьесы также не является сюжетной развязкой. Он связан с дискуссией о правде и человеке, и самоубийство Актера служит как бы еще одной репликой в диалоге идей. В то же время финал открыт, он не призван разрешить идущий на сцене философский спор, а как бы предлагает читателю и зрителю сделать это самому, утверждая лишь мысль о невыносимости жизни без идеала.

Лирика как литературный род противостоит эпосу, и драматургии, поэтому при ее анализе следует в высшей степени учитывать родовую специфику. Если эпос и драма воспроизводят человеческое бытие, объективную сторону жизни, то лирика - человеческое сознание и подсознание, субъективный момент. Эпос и драма изображают, лирика выражает. Можно даже сказать, что лирика принадлежит совсем к другой группе искусств, чем эпос и драматургия - не к изобразительным, а к экспрессивным. Поэтому к лирическому произведению, особенно что касается его формы, неприменимы многие приемы анализа эпических и драматических произведений, и для анализа лирики литературоведение выработало свои приемы и подходы.

Сказанное касается в первую очередь изображенного мира, который в лирике строится совсем не так, как в эпосе и драме. Стилевая доминанта, к которой тяготеет лирика, - это психологизм, но психологизм своеобразный. В эпосе и отчасти в драме мы имеем дело с изображением внутреннего мира героя как бы со стороны, в лирике же психологизм экспрессивен, субъект высказывания и объект психологического изображения совпадают. Вследствие этого лирика осваивает внутренний мир человека в особом ракурсе: она берет по преимуществу сферу переживания, чувства, эмоции и раскрывает ее, как правило, в статике, но зато более глубоко и живо, чем это делается в эпосе. Подвластна лирике и сфера мышления; многие лирические произведения построены на развертывании не переживания, а размышления (правда, оно всегда окрашено тем или иным чувством). Такая лирика («Брожу ли я вдоль улиц шумных…» Пушкина, «Дума» Лермонтова, «Волна и дума» Тютчева и т. п.) называется медитативной. Но в любом случае изображенный мир лирического произведения - это прежде всего психологический мир. Это обстоятельство особенно следует учитывать при анализе отдельных изобразительных (правильнее было бы называть их «псевдоизобразительными») деталей, которые могут встречаться в лирике. Заметим прежде всего, что лирическое произведение может обходиться и вовсе без них - так, например, в стихотворении Пушкина «Я вас любил…» все без исключения детали психологические, предметная детализация полностью отсутствует. Если же предметно-изобразительные детали и появляются, то они выполняют все ту же функцию психологического изображения: либо косвенно создавая эмоциональный настрой произведения, либо становясь впечатлением лирического героя, объектом его рефлексии и т. п. Таковы, в частности, детали пейзажа. Например, в стихотворении А. Фета «Вечер» нет, кажется, ни одной собственно психологической детали, а есть лишь описание пейзажа. Но функция пейзажа здесь - при помощи подбора деталей создать настроение покоя, умиротворенности, тишины. Пейзаж в стихотворении Лермонтова «Когда волнуется желтеющая нива…» является объектом осмысления, дан в восприятии лирического героя, меняющиеся картины природы составляют содержание лирического размышления, заканчивающегося эмоционально-образным выводом-обобщением: «Тогда смиряется души моей тревога…». Заметим кстати, что в пейзаже Лермонтова нет точности, требуемой от пейзажа в эпосе: ландыш, слива и желтеющая нива не могут сосуществовать в природе, так как относятся к разным сезонам, из чего видно, что пейзаж в лирике, собственно, и не пейзаж как таковой, а лишь впечатление лирического героя.

То же самое можно сказать и о встречающихся в лирических произведениях деталях портрета и мира вещей - они выполняют в лирике исключительно психологическую функцию. Так, «красный тюльпан, Тюльпан у тебя в петлице» в стихотворении А. Ахматовой «Смятение» становится ярким впечатлением лирической героини, косвенно обозначая напряженность лирического переживания; в ее же стихотворении «Песня последней встречи» предметная деталь («Я на правую руку надела Перчатку с левой руки») служит формой косвенного выражения эмоционального состояния.

Наибольшую сложность для анализа представляют те лирические произведения, в которых мы встречаемся с некоторым подобием сюжета и системы персонажей. Здесь возникает соблазн перенести на лирику принципы и приемы анализа соответствующих явлений в эпосе и драме, что принципиально неверно, потому что и «псевдосюжет», и «псевдоперсонажи» имеют в лирике совсем другую природу и другую функцию - прежде всего опять же психологическую. Так, в стихотворении Лермонтова «Нищий», казалось бы, возникает образ персонажа, у которого есть определенное социальное положение, внешность, возраст, то есть приметы бытийной определенности, что характерно для эпоса и драмы. Однако на самом деле бытие этого «героя» несамостоятельно, призрачно: образ оказывается лишь частью развернутого сравнения и, стало быть, служит для того, чтобы более убедительно и экспрессивно передать эмоциональный накал произведения. Нищего как факта бытия здесь нет, есть лишь отвергнутое чувство, переданное с помощью иносказания.

В стихотворении Пушкина «Арион» возникает нечто вроде сюжета, намечена какая-то динамика действий и событий. Но бессмысленно и даже нелепо было бы искать в этом «сюжете» завязки, кульминации и развязки, искать выраженный в нем конфликт и т. п. Событийная цепь - это осмысление лирическим героем Пушкина событий недавнего политического прошлого, данное в аллегорической форме; на первом плане здесь не поступки и события, а то, что этот «сюжет» имеет определенную эмоциональную окрашенность. Следовательно, и сюжет в лирике не существует как таковой, а выступает лишь средством психологической выразительности.

Итак, в лирическом произведении мы не анализируем ни сюжета, ни персонажей, ни предметных деталей вне их психологической функции, - то есть не обращаем внимания на то, что принципиально важно в эпосе. Зато в лирике принципиальную значимость приобретает анализ лирического героя. Лирический герой - это образ человека в лирике, носитель переживания в лирическом произведении. Как всякий образ, лирический герой несет в себе не только уникально-неповторимые черты личности, но и определенное обобщение, поэтому недопустимо его отождествление с реальным автором. Часто лирический герой бывает весьма близок к автору по складу личности, характеру переживаний, но тем не менее различие между ними является принципиальным и сохраняется во всех случаях, так как в каждом конкретном произведении автор актуализирует в лирическом герое какую-то часть своей личности, типизируя и обобщая лирические переживания. Благодаря этому читатель легко отождествляет себя с лирическим героем. Можно сказать, что лирический герой - это не только автор, но и всякий, читающий данное произведение и вчуже испытывающий те же переживания и эмоции, что и лирический герой. В ряде случаев лирический герой лишь в очень слабой мере соотносится с реальным автором, обнаруживая высокую степень условности этого образа. Так, в стихотворении Твардовского «Я убит подо Ржевом…» лирическое повествование ведется от лица павшего солдата. В редких случаях лирический герой предстает даже антиподом автора («Нравственный человек» Некрасова). В отличие от персонажа эпического или драматического произведения лирический герой не обладает, как правило, бытийной определенностью: у него нет имени, возраста, черт портрета, иногда даже неясно, к мужскому или женскому полу он принадлежит. Лирический герой почти всегда существует вне обычного времени и пространства: его переживания протекают «везде» и «всегда».

Лирика тяготеет к малому объему и, как следствие, к напряженной и сложной композиции. В лирике чаще, чем в эпосе и драме, применяются композиционные приемы повтора, противопоставления, усиления, монтажа. Исключительную важность в композиции лирического произведения приобретает взаимодействие образов, часто создающее двуплановость и многоплановость художественного смысла. Так, в стихотворении Есенина «Я последний поэт деревни…» напряженность композиции создается, во-первых, контрастом цветовых образов:

На тропу голубого поля

Скоро выйдет железный гость.

Злак овсяный, зарею пролитый,

Соберет его черная горсть.

Во-вторых, обращает на себя внимание прием усиления: постоянно повторяются образы, связанные со смертью. В-третьих, композиционно значимо противопоставление лирического героя «железному гостю». Наконец, сквозной принцип олицетворения природы связывает воедино отдельные пейзажные образы. Все это вместе создает в произведении довольно сложную образно-смысловую структуру.

Главная опорная точка композиции лирического произведения - в его финале, что особенно чувствуется в произведениях небольших по объему. Например, в миниатюре Тютчева «Умом Россию не понять…» весь текст служит как бы подготовкой к последнему слову, заключающему в себе идею произведения. Но и в более объемных созданиях часто выдерживается этот принцип - назовем в качестве примеров «Памятник» Пушкина, «Когда волнуется желтеющая нива…» Лермонтова, «На железной дороге» Блока - стихотворения, где композиция представляет собой прямое восходящее развитие от начала к последней, ударной строфе.

Стилевые доминанты лирики в области художественной речи - это монологизм, риторичность и стихотворная форма. Лирическое произведение в подавляющем большинстве случаев построено как монолог лирического героя, поэтому нам нет необходимости выделять в нем речь повествователя (она отсутствует) или давать речевую характеристику персонажей (их тоже нет). Однако некоторые лирические произведения построены в форме диалога «действующих лиц» («Разговор книгопродавца с поэтом», «Сцена из «Фауста» Пушкина, «Журналист, читатель и писатель» Лермонтова). В этом случае вступающие в диалог «персонажи» воплощают в себе разные грани лирического сознания, поэтому не имеют своей собственной речевой манеры; принцип монологизма выдерживается и здесь. Как правило, речь лирического героя характеризуется литературной правильностью, поэтому анализировать ее с точки зрения особой речевой манеры также нет необходимости.

Лирическая речь, как правило, - речь с повышенной экспрессивностью отдельных слов и речевых конструкций. В лирике наблюдается больший удельный вес тропов и синтаксических фигур по сравнению с эпосом и драматургией, но эта закономерность просматривается лишь в общем массиве всех лирических произведений. Отдельные же лирические стихотворения, особенно XIX–XX вв. могут отличаться и отсутствием риторичности, номинативностью. Есть поэты, чья стилистика последовательно чуждается риторичности и тяготеет к номинативности - Пушкин, Бунин, Твардовский, - но это, скорее, исключение из правила. Такие исключения, как выражение индивидуального своеобразия лирического стиля, подлежат обязательному анализу. В большинстве же случаев требуется анализ и отдельных приемов речевой экспрессивности, и общего принципа организации системы речи. Так, для Блока общим принципом будет символизация, для Есенина - олицетворяющий метафоризм, для Маяковского - овеществление и т. д. В любом случае лирическое слово очень емко, заключает в себе «сгущенный» эмоциональный смысл. Например, в стихотворении Анненского «Среди миров» слово «Звезда» имеет смысл, явно превосходящий словарный: оно не зря пишется с заглавной буквы. Звезда имеет имя и создает многозначный поэтический образ, за которым можно видеть и судьбу поэта, и женщину, и мистическую тайну, и эмоциональный идеал, и, возможно, еще ряд других значений, приобретаемых словом в процессе свободного, хотя и направляемого текстом хода ассоциаций.

В силу «сгущенности» поэтической семантики лирика тяготеет к ритмической организации, стихотворному воплощению, поскольку слово в стихе более нагружено эмоциональным смыслом, чем в прозе. «Поэзия, по сравнению с прозой, обладает повышенной емкостью всех составляющих ее элементов «…» Само движение слов в стихе, их взаимодействие и сопоставление в условиях ритма и рифм, отчетливое выявление звуковой стороны речи, даваемое стихотворной формой, взаимоотношения ритмического и синтаксического строения и т. п. - все это таит в себе неисчерпаемые смысловые возможности, которых проза, в сущности, лишена «…» Многие прекрасные стихи, если их переложить прозой, окажутся почти ничего не значащими, ибо их смысл создается главным образом самим взаимодействием стихотворной формы со словами».

Случай, когда лирика использует не стихотворную, а прозаическую форму (жанр так называемых стихотворений в прозе в творчестве А. Бертрана, Тургенева, О. Уайльда), подлежит обязательному изучению и анализу, поскольку указывает на индивидуальное художественное своеобразие. «Стихотворение в прозе», не будучи ритмически организовано, сохраняет такие общие черты лирики, как «небольшой объем, повышенную эмоциональность, обычно бессюжетную композицию, общую установку на выражение субъективного впечатления или переживания».

Анализ стихотворных особенностей лирической речи - это во многом анализ ее темповой и ритмической организации, что чрезвычайно важно для лирического произведения, так как темпоритм обладает способностью опредмечивать в себе определенные настроения и эмоциональные состояния и с необходимостью вызывать их в читателе. Так, в стихотворении А.К. Толстого «Коль любить, так без рассудку…» четырехстопный хорей создает бодрый и жизнерадостный ритм, чему способствует также смежная рифмовка, синтаксический параллелизм и сквозная анафора; ритм соответствует бодрому, веселому, озорному настроению стихотворения. В стихотворении же Некрасова «Размышления у парадного подъезда» сочетание трех- и четырехстопного анапеста создает ритм медленный, тяжелый, унылый, в котором и воплощается соответствующий пафос произведения.

В русском стихосложении специального анализа не требует лишь четырехстопный ямб - это наиболее естественный и часто встречающийся размер. Его специфическая содержательность состоит лишь в том, что стих по своему темпоритму приближается к прозе, не превращаясь, однако, в нее. Все же остальные стихотворные размеры, не говоря уж о дольнике, декламационно-тоническом и свободном стихе, обладают своей специфической эмоциональной содержательностью. В общем виде содержательность стихотворных размеров и систем стихосложения можно обозначить таким образом: короткие строчки (2–4 стопы) в двусложных размерах (особенно в хорее) придают стиху энергию, бодрый, четко выраженный ритм, выражают, как правило, светлое чувство, радостный настрой («Светлана» Жуковского, «Зима недаром злится…» Тютчева, «Зеленый шум» Некрасова). Удлиненные до пяти-шести и более стоп ямбические строчки передают, как правило, процесс размышления, интонация эпическая, спокойная и размеренная («Памятник» Пушкина, «Я не люблю иронии твоей…» Некрасова, «О друг, не мучь меня жестоким приговором…» Фета). Наличие спондеев и отсутствие пиррихиев утяжеляет стих и наоборот - большое количество пиррихиев способствует возникновению свободной интонации, приближенной к разговорной, придает стиху легкость и благозвучность. Применение трехсложных размеров связано с ритмом четким, обычно тяжелым (особенно при увеличении количества стоп до 4–5), выражающим часто уныние, глубокие и тяжелые переживания, нередко пессимизм и т. п. настроения («И скучно, и грустно» Лермонтова, «Волна и дума» Тютчева, «Что ни год - уменьшаются силы…» Некрасова). Дольник, как правило, дает ритм нервный, рваный, прихотливо-капризный, выражающий настроение неровное и тревожное («Девушка пела в церковном хоре…» Блока, «Смятение» Ахматовой, «Никто ничего не отнял…» Цветаевой). Применение декламационно-тонической системы создает ритм четкий и в то же время свободный, интонация энергичная, «наступательная», настроение резко очерченное и, как правило, повышенное (Маяковский, Асеев, Кирсанов). Следует, однако, помнить, что указанные соответствия ритма поэтическому смыслу существуют лишь как тенденции и в отдельных произведениях могут не проявляться, здесь многое зависит от индивидуально-конкретного ритмического своеобразия стихотворения.

Специфика лирического рода оказывает влияние и на содержательный анализ. Имея дело с лирическим стихотворением, важно прежде всего осмыслить его пафос, уловить и определить ведущий эмоциональный настрой. Во многих случаях верное определение пафоса делает ненужным анализ остальных элементов художественного содержания, особенно идеи, которая зачастую растворяется в пафосе и не имеет самостоятельного существования: так, в стихотворении Лермонтова «Прощай, немытая Россия» достаточно определить пафос инвективы, в стихотворении Пушкина «Погасло дневное светило…» - пафос романтики, в стихотворении Блока «Я Гамлет; холодеет кровь…» - пафос трагизма. Формулирование идеи в этих случаях становится ненужным, да практически и невозможным (эмоциональная сторона ощутимо преобладает над рациональной), а определение других сторон содержания (тематики и проблематики в первую очередь) факультативным и вспомогательным.

Лироэпика

Лиро-эпические произведения представляют собой, как видно из названия, синтез эпического и лирического начал. От эпоса лиро-эпика берет наличие повествования, сюжетность (хотя и ослабленную), систему персонажей (менее развитую, чем в эпосе), воспроизведение предметного мира. От лирики - выражение субъективного переживания, наличие лирического героя (объединенного с повествователем в одном лице), тяготение к относительно малому объему и стихотворной речи, часто психологизм. В анализе лиро-эпических произведений следует особое внимание уделять не разграничению эпических и лирических начал (это первый, предварительный этап анализа), а их синтезу в рамках одного художественного мира. Для этого принципиальное значение имеет анализ образа лирического героя-повествователя. Так, в поэме Есенина «Анна Снегина» лирические и эпические фрагменты разделены достаточно четко: при чтении мы легко выделяем сюжетные и описательные части, с одной стороны, и насыщенные психологизмом лирические монологи («Война мне всю душу изъела…», «Луна хохотала, как клоун…», «Бедна наша родина кроткая…» и др.). Повествовательная речь легко и неприметно переходит в речь экспрессивно-лирическую, повествователь и лирический герой - неразделимые грани одного и того же образа. Поэтому - и это очень важно - лиризмом проникнуто и повествование о вещах, о людях, событиях, мы чувствуем интонацию лирического героя в любом текстовом фрагменте поэмы. Так, эпическая передача диалога между героем и героиней заканчивается строчками: «Сгущалась, туманилась даль… Не знаю, зачем я трогал Перчатки ее и шаль», здесь эпическое начало мгновенно и незаметно переходит в лирическое. При описании как будто бы чисто внешнем вдруг появляется лирическая интонация и субъективно-выразительный эпитет: «Приехали. Дом с мезонином Немного присел на фасад. Волнующе пахнет жасмином Плетневый его палисад». И интонация субъективного чувства проскальзывает в эпическом повествовании: «Под вечер они уехали. Куда? Я не знаю куда», или: «Суровые, грозные годы! Но разве всего описать?»

Такое проникновение лирической субъективности в эпическое повествование - наиболее сложный для анализа, но в то же время и наиболее интересный случай синтеза эпического и лирического начал. Необходимо научиться видеть лирическую интонацию и скрытого лирического героя в объективно-эпическом на первый взгляд тексте. Например, в поэме Д. Кедрина «Зодчие» лирических монологов как таковых нет, но образ лирического героя тем не менее можно «реконструировать» - он проявляется прежде всего в лирической взволнованности и торжественности художественной речи, в любовном и задушевном описании церкви и ее строителей, в эмоционально насыщенном финальном аккорде, избыточном с точки зрения сюжета, но необходимом для создания лирического переживания. Можно, сказать, что лиризм поэмы проявляется в том, как рассказан известный исторический сюжет. Есть в тексте и места с особым поэтическим напряжением, в этих фрагментах особенно ярко чувствуется эмоциональный накал и присутствие лирического героя - субъекта повествования. Например:

А над всем этим срамом

Та церковь была -

Как невеста!

И с рогожкой своей,

С бирюзовым колечком во рту

Непотребная девка

Стояла у Лобного места

И, дивясь,

Как на сказку,

Глядела на ту красоту…

И тогда государь

Повелел ослепить этих зодчих,

Чтоб в земле его

Стояла одна такова,

Чтобы в суздальских землях

И в землях рязанских

Не поставили лучшего храма,

Чем храм Покрова!

Обратим внимание на внешние способы выражения лирической интонации и субъективной взволнованности - разбивку строки на ритмические отрезки, знаки препинания и т. п. Отметим и то, что поэма написана довольно редким размером - пятистопным анапестом, - придающим интонации торжественность и глубину. В результате перед нами лирический рассказ об эпическом событии.

Литературные жанры

Категория жанра в анализе художественного произведения имеет несколько меньшее значение, нежели категория рода, но в ряде случаев знание жанровой природы произведения может помочь в анализе, указать, на какие стороны следует обратить внимание. В литературоведении жанрами называются группы произведений внутри литературных родов, объединенные общими формальными, содержательными или функциональными признаками. Следует сразу сказать, что далеко не все произведения имеют четкую жанровую природу. Так, неопределимы в жанровом смысле стихотворение Пушкина «На холмах Грузии лежит ночная мгла…», Лермонтова «Пророк», пьесы Чехова и Горького, «Василий Теркин» Твардовского и многие другие произведения. Но и в тех случаях, когда жанр можно определить достаточно однозначно, такое определение не всегда помогает анализу, поскольку жанровые структуры зачастую опознаются по второстепенному признаку, не создающему особого своеобразия содержания и формы. Это касается в основном лирических жанров, таких, как элегия, ода, послание, эпиграмма, сонет и др. Но все же иногда категория жанра имеет значение, указывая на содержательную или формальную доминанту, некоторые особенности проблематики, пафоса, поэтики.

В эпических жанрах имеет значение прежде всего противопоставление жанров по их объему. Сложившаяся литературоведческая традиция выделяет здесь жанры большого (роман, эпопея) среднего (повесть) и малого (рассказ) объема, однако реально в типологии различение лишь двух позиций, так как повесть не является самостоятельным жанром, тяготея на практике либо к рассказу («Повести Белкина» Пушкина), либо к роману (его же «Капитанская дочка»). Но вот различение большого и малого объема представляется существенным, и прежде всего для анализа малого жанра - рассказа. Ю.Н. Тынянов справедливо писал: «Расчет на большую форму не тот, что на малую». Малый объем рассказа диктует своеобразные принципы поэтики, конкретные художественные приемы. Прежде всего это отражается на свойствах литературной изобразительности. Для рассказа в высшей степени характерен «режим экономии», в нем не может быть длинных описаний, поэтому для него характерны не детали-подробности, а детали-символы, особенно в описании пейзажа, портрета, интерьера. Такая деталь приобретает повышенную выразительность и, как правило, обращается к творческой фантазии читателя, предполагает сотворчество, домысливание. По такому принципу строил свои описания, в частности, мастер художественной детали Чехов; вспомним, например, его хрестоматийное изображение лунной ночи: «В описаниях природы надо хвататься за мелкие частности, группируя их таким образом, чтобы по прочтении, когда закроешь глаза, давалась картина. Например, у тебя получится лунная ночь, если ты напишешь, что на мельничной плотине яркой звездочкой мелькало стеклышко от разбитой бутылки и покатилась шаром черная тень собаки или волка» (Письмо Ал. П. Чехову от 10 мая 1886 г.). Здесь подробности пейзажа домысливаются читателем на основании впечатления от одной-двух доминирующих деталей-символов. То же происходит и в области психологизма: для писателя здесь важно не столько отразить душевный процесс во всей его полноте, сколько воссоздать ведущий эмоциональный тон, атмосферу внутренней жизни героя в данный момент. Мастерами такого психологического рассказа были Мопассан, Чехов, Горький, Бунин, Хемингуэй и др.

В композиции рассказа, как и любой малой формы, очень важна концовка, которая носит либо характер сюжетной развязки, либо эмоционального финала. Примечательны и те концовки, которые не разрешают конфликта, а лишь демонстрируют его неразрешимость; так называемые «открытые» финалы, как в «Даме с собачкой» Чехова.

Одной из жанровых разновидностей рассказа является новелла. Новелла - это остросюжетное повествование, действие в нем развивается быстро, динамично, стремится к развязке, которая заключает в себе весь смысл рассказанного: прежде всего с ее помощью автор дает осмысление жизненной ситуации, выносит «приговор» изображенным характерам. В новеллах сюжет сжат, действие концентрированно. Стремительно развивающийся сюжет характеризуется очень экономной системой персонажей: их обычно ровно столько, сколько нужно, чтобы действие могло непрерывно развиваться. Эпизодические персонажи вводятся (если вообще вводятся) только для того, чтобы дать толчок сюжетному действию и после этого немедленно исчезнуть. В новелле, как правило, нет побочных сюжетных линий, авторских отступлений; из прошлого героев сообщается лишь то, что абсолютно необходимо для понимания конфликта и сюжета. Описательные элементы, не продвигающие вперед действие, сведены к минимуму и появляются почти исключительно в начале: потом, ближе к концу, они будут мешать, тормозя развитие действия и отвлекая внимание.

Когда все эти тенденции доведены до логического конца, новелла приобретает ярко выраженную структуру анекдота со всеми его главными признаками: очень малым объемом, неожиданной, парадоксальной «ударной» концовкой, минимальными психологическими мотивировками действий, отсутствием описательных моментов и т. п. Рассказом-анекдотом широко пользовались Лесков, ранний Чехов, Мопассан, О’Генри, Д. Лондон, Зощенко и многие другие новеллисты.

Новелла, как правило, основывается на внешних конфликтах, в которых противоречия сталкиваются (завязка), развиваются и, дойдя в развитии и борьбе до высшей точки (кульминация), более или менее стремительно разрешаются. При этом самое важное то, что сталкивающиеся противоречия должны и могут быть разрешены по ходу развития действия. Противоречия для этого должны быть достаточно определенны и проявлены, герои должны обладать некоторой психологической активностью, чтобы стремиться во чтобы то ни стало разрешить конфликт, а сама коллизия должна хотя бы в принципе поддаваться немедленному разрешению.

Рассмотрим под этим углом зрения рассказ В. Шукшина «Охота жить». К леснику Никитичу заходит в избушку молодой городской парень. Выясняется, что парень бежал из тюрьмы. Неожиданно к Никитичу приезжает поохотиться районное начальство, Никитич велит парню притвориться спящим, укладывает гостей и сам засыпает, а проснувшись, обнаруживает, что «Коля-профессор» ушел, прихватив с собой ружье Никитича и его кисет с табаком. Никитич бросается вдогонку, настигает парня и отбирает у него свое ружье. Но парень в общем-то нравится Никитичу, ему жалко отпускать того одного, зимой, непривычного к тайге и без ружья. Старик оставляет парню ружье, чтобы тот, когда дойдет до деревни, передал его куму Никитича. Но когда они уже пошли каждый в свою сторону, парень стреляет Никитичу в затылок, потому что «так будет лучше, отец. Надежнее».

Столкновение характеров в конфликте этой новеллы очень острое и четкое. Несовместимость, противоположность нравственных принципов Никитича - принципов, основанных на доброте и доверии к людям, - и нравственных норм «Коли-профессора», которому «охота жить» для себя, «лучше и надежнее» - тоже для себя, - несовместимость этих нравственных установок усиливается по ходу действия и воплощается в трагической, но неизбежной по логике характеров развязке. Отметим особую значимость развязки: она не просто формально завершает сюжетное действие, а исчерпывает конфликт. Авторская оценка изображенных характеров, авторское понимание конфликта сосредоточены именно в развязке.

Крупные жанры эпоса - роман и эпопея - различаются по своему содержанию, в первую очередь по проблематике. Содержательной доминантой в эпопее является национальная, а в романе - романная проблематика (авантюрная или идейно-нравственная). Для романа, соответственно, чрезвычайно важно определить, к какому из двух типов он относится. В зависимости от жанровой содержательной доминанты конструируется и поэтика романа и эпопеи. Эпопея тяготеет к сюжетности, образ героя в ней строится как квинтэссенция типичных качеств, присущих народу, этносу, классу и т. п. В авантюрном романе также явно преобладает сюжетность, но образ героя строится уже по-другому: он подчеркнуто свободен от сословных, корпоративных и иных связей с породившей его средой. В романе идейно-нравственном стилевыми доминантами почти всегда будут психологизм и разноречие.

На протяжении последних полутора веков в эпосе сложился новый жанр большого объема - роман-эпопея, объединяющий в себе свойства этих двух жанров. К этой жанровой традиции можно отнести такие произведения, как «Война и мир» Толстого, «Тихий Дон» Шолохова, «Хождение по мукам» А. Толстого, «Живые и мертвые» Симонова, «Доктор Живаго» Пастернака и некоторые другие. Для романа-эпопеи характерно соединение национальной и идейно-нравственной проблематики, но не простое их суммирование, а такая интеграция, в которой идейно-нравственный поиск личности соотнесен прежде всего с народной правдой. Проблемой романа-эпопеи становится, по выражению Пушкина, «судьба человеческая и судьба народная» в их единстве и взаимообусловленности; критические для всего этноса события придают философскому поиску героя особую остроту и насущность, герой стоит перед необходимостью определить свою позицию не просто в мире, но в национальной истории. В области поэтики для романа-эпопеи характерно соединение психологизма с сюжетностью, композиционное сочетание общего, среднего и крупного планов, наличие множества сюжетных линий и их переплетение, авторские отступления.

Жанр басни - один из немногих канонизированных жанров, сохранивших реальное историческое бытование в XIX–XX вв. Некоторые черты жанра басни могут подсказать перспективные направления анализа. Это, во-первых, большая степень условности и даже прямая фантастичность образной системы. В басне условен сюжет, поэтому его хотя и можно анализировать по элементам, но ничего интересного такой анализ не дает. Образная система басни строится на принципе аллегории, ее персонажи обозначают какую-либо абстрактную идею - власти, справедливости, невежества и т. п. Поэтому и конфликт в басне следует искать не столько в столкновении реальных характеров, сколько в противостоянии идей: так, в «Волке и Ягненке» Крылова конфликт не между Волком и Ягненком, а между идеями силы и справедливости; сюжет движется не столько желанием Волка пообедать, сколько его стремлением придать этому делу «законный вид и толк».

Из книги Принципы и приемы анализа литературного произведения автора Есин Андрей Борисович

II Структура художественного произведения и ее анализ

Из книги Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений автора Серов Вадим Васильевич

Из книги Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Русская литература XX века автора Новиков В И

Кризис жанра Название 8-й главы романа «Золотой теленок» (1931) советских писателей Ильи Ильфа (1897-1937) и Евгения Петрова (1903-1942). Слова Остапа Бендера. Выражение встречается также и в тексте 8-й главы. Художник, похожий на Генриха Наваррского, так отзывается о своем

Из книги Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура XX века. автора Коллектив авторов

Поиски жанра (1972)Артист оригинального жанра Павел Дуров проводит ночь на штрафной площадке ГАИ провинциального городка. Бампер его «Жигулей» разбит «ЗИЛом»-поливалкой, приютиться на ночь ему негде. Размышляя о том, почему колесит он по всей стране без видимой цели, Дуров

Из книги Гражданский кодекс РФ автора ГАРАНТ

Из книги Семейный вопрос в России. Том II автора автора Никитин Юрий

3. Российская наука в международном аспекте Российская наука является составной частью общемирового научного процесса. Участие российских специалистов в международных исследовательских программах создает дополнительные стимулы для совершенствования знаний, условия

Из книги Я познаю мир. Змеи, крокодилы, черепахи автора Семенов Дмитрий

История и типология дневникового жанра Писать - значит читать себя самого. Макс Фриш Истоки и взлеты жанра в России. Литературный дневник растет из судового журнала или тюремного дневника, путевых или научных записей. Может быть длительным, отражающим всю жизнь, как у

Из книги Энциклопедия классической греко-римской мифологии автора Обнорский В.

Продолжение разбора полетов. Классиков жанра Вот одна из самых классических вещей, ее знают практически все любители фэнтези: знаменитая серия о Перне.Итак, Перн.«Часть первая: ПОИСКГлава 1 Бей, барабан, трубите горны - Час наступает черный. Мечется пламя, пылают

Из книги автора

Продолжение рода Чтобы жизнь не прекращалась... Основная задача любого организма – оставить после себя потомство. Пресмыкающиеся решают эту задачу во многом принципиально иначе, чем земноводные. Как полностью наземные животные они размножаются только на суше,

Методология системного подхода к искусству четко прослеживается в работах М. С. Кагана. Каган обратился к исследованию места и функций искусства в обществе и культуре в целом и среди различных форм культуры (религии, морали, философии, науки), искусства как особого вида деятельности в системе человеческой деятельности, места различных видов искусства в системе 711 исторического развития культуры, системы видов, родов и жанров искусства, художественной деятельности как системы взаимосвязи художественного творчества, бытия художественных произведений и художественного восприятия, художественной культуры как системы институтов производства, функционирования и потребления художественных ценностей. Не отрицая того, что искусство способно глубоко проникать и воспроизводить реальность, Каган указывает одновременно на то, что художественный образ есть еще и ее оценка, выражающая отношение художника к миру, и ее преобразование с помощью творческого воображения, из чего следует, что искусство не может быть простой копией окружающей действительности. В художественном мире, созданном фантазией творца, объективное сопрягается с субъективным, духовное с материальным, классовое с национальным, индивидуальное с общечеловеческим. Обладая гносеологической, аксиологической (ценностной), творческой сторонами, искусство несет человеку художественную информацию о мире и о нем самом, поэтому оно включается в мир человеческого общения и выступает как специфический художественный язык1. Развернувшиеся исследования структурной сложности организации художественного произведения показали, что оно может сближаться в одних отношениях с наукой, в другом - с моралью, в третьем - с техническими конструкциями, в четвертом - с языком, быть зеркалом культуры и при этом сохранять свою суверенность712 713. В ряде исследований было показано, что искусство является могучим средством приобщения индивидуального человеческого опыта к общечеловеческому714. Подводя итоги 60-70-х годов, можно сказать, что многое из того, что мы находим в отечественной эстетике в последующие десятилетия, берет начало из того времени. Большое значение для эстетики имело сложение марксистской аксиологии как самостоятельной науки. После того как теория ценности была признана неотъемлемой частью марксистской философии, споры о красоте утихли. Обвинять в субъективизме тех эстетиков, которые определяли красоту как ценность, т. е. соотносили ее со вкусом, с идеалами, нормами, исходящими от субъекта, стало невозможно. Аксиологический аспект был включен на равных правах с гносеологическим в искусство. Первое издание книги Л. Выготского «Психология искусства», написанной за 40 лет до ее выхода в свет в 1965 году, дало толчок началу психологических исследований в эстетике, которые очень быстро переросли в комплексный - с участием многих наук (естественных и гуманитарных) - анализ художественной деятельности. Симпозиумы по комплексному изучению художественного творчества собирались сначала в Ленинграде, затем и в других городах*. К этому же моменту можно приурочить начало разработки семиотического анализа искусства. В Тарту под руководством выпускника Ленинградского университета и тесно связанного с ленинградской филологической школой проф. Ю. Лотмана начала работать школа по структурному изучению знаковых систем, распространившемуся далеко за рамки искусства, буквально на все явления культуры715 716. К 60-м годам относится и рождение социологии, сначала как автономной философской науки, затем создавшей свои «дочерние» ответвления, в том числе и социологию искусства, разделившуюся на теоретическую717 и прикладную718. В это же время широким фронтом развернулись исследования по истории русской и мировой эстетической мысли. Были изданы хрестоматии по истории эстетической мысли и отдельные труды классиков мировой эстетики в серии «История эстетики в памятниках и документах», насчитывающей десятки томов, созданы труды по истории эстетики, написанные с марксистских позиций1. Важным событием в научной жизни явилась публикация монументальной многотомной «Истории античной эстетики» А.Ф. Лосева. В эстетику стали проникать идеи теории информации, кибернетики, математических методов анализа, возникла новая наука - искусствометрия719 720. Последующие два десятилетия прошли под знаком углубления и совершенствования тех «наметок», которые были заложены в 60-е годы, хотя политический климат не всегда и не во всем позволял свободному развертыванию новых начинаний. Тем не менее перекрыть дорогу новаторским идеям было уже невозможно. Те положения марксистской эстетической теории, которые имеют научный смысл, оказались востребованными в проблемном поле постмарксистской философии, начало официального существования которой можно условно датировать рубежом 80-90-х годов. В целом же как идеологическая доктрина марксистско-ленинская эстетика осталась в прошлом.

В литературоведении жанрами называются группы произведений внутри литературных родов, объединенные общими формальными, содержательными или функциональными признаками.

Следует сразу сказать, что далеко не все произведения имеют четкую жанровую природу. Так, неопределимы в жанровом смысле стихотворение Пушкина «На холмах Грузии лежит ночная мгла...», Лермонтова «Пророк», пьесы Чехова и Горького, «Василий Теркин» Твардовского и многие другие произведения.

Но и в тех случаях, когда жанр можно определить достаточно однозначно, такое определение не всегда помогает анализу, поскольку жанровые структуры зачастую опознаются по второстепенному признаку, не создающему особого своеобразия содержания и формы. Это касается в основном лирических жанров, таких, как элегия, ода, послание, эпиграмма, сонет и др.

В эпических жанрах имеет значение прежде всего противопоставление жанров по их объему. Сложившаяся литературоведческая традиция выделяет здесь жанры большого (роман, эпопея) среднего (повесть) и малого (рассказ) объема, однако реально в типологии различение лишь двух позиций, так как повесть не является самостоятельным жанром, тяготея на практике либо к рассказу («Повести Белкина» Пушкина), либо к роману (его же «Капитанская дочка»).

Но вот различение большого и малого объема представляется существенным, и прежде всего для анализа малого жанра - рассказа. Ю.Н. Тынянов справедливо писал: «Расчет на большую форму не тот, что на малую». Малый объем рассказа диктует своеобразные принципы поэтики, конкретные художественные приемы. Прежде всего это отражается на свойствах литературной изобразительности.

Для рассказа в высшей степени характерен «режим экономии», в нем не может быть длинных описаний, поэтому для него характерны не детали-подробности, а детали-символы, особенно в описании пейзажа, портрета, интерьера. Такая деталь приобретает повышенную выразительность и, как правило, обращается к творческой фантазии читателя, предполагает сотворчество, домысливание.

По такому принципу строил свои описания, в частности, мастер художественной детали Чехов; вспомним, например, его хрестоматийное изображение лунной ночи: «В описаниях природы надо хвататься за мелкие частности, группируя их таким образом, чтобы по прочтении, когда закроешь глаза, давалась картина.

Например, у тебя получится лунная ночь, если ты напишешь, что на мельничной плотине яркой звездочкой мелькало стеклышко от разбитой бутылки и покатилась шаром черная тень собаки или волка» (Письмо Ал.П. Чехову от 10 мая 1886 г.). Здесь подробности пейзажа домысливаются читателем на основании впечатления от одной-двух доминирующих деталей-символов.

То же происходит и в области психологизма: для писателя здесь важно не столько отразить душевный процесс во всей его полноте, сколько воссоздать ведущий эмоциональный тон, атмосферу внутренней жизни героя в данный момент. Мастерами такого психологического рассказа были Мопассан, Чехов, Горький, Бунин, Хемингуэй и др.

Одной из жанровых разновидностей рассказа является новелла. Новелла - это остросюжетное повествование, действие в нем развивается быстро, динамично, стремится к развязке, которая заключает в себе весь смысл рассказанного: прежде всего с ее помощью автор дает осмысление жизненной ситуации, выносит «приговор» изображенным характерам.

В новеллах сюжет сжат, действие концентрированно. Стремительно развивающийся сюжет характеризуется очень экономной системой персонажей: их обычно ровно столько, сколько нужно, чтобы действие могло непрерывно развиваться. Эпизодические персонажи вводятся (если вообще вводятся) только для того, чтобы дать толчок сюжетному действию и после этого немедленно исчезнуть.

В новелле, как правило, нет побочных сюжетных линий, авторских отступлений; из прошлого героев сообщается лишь то, что абсолютно необходимо для понимания конфликта и сюжета. Описательные элементы, не продвигающие вперед действие, сведены к минимуму и появляются почти исключительно в начале: потом, ближе к концу, они будут мешать, тормозя развитие действия и отвлекая внимание.

Когда все эти тенденции доведены до логического конца, новелла приобретает ярко выраженную структуру анекдота со всеми его главными признаками: очень малым объемом, неожиданной, парадоксальной «ударной» концовкой, минимальными психологическими мотивировками действий, отсутствием описательных моментов и т.п. Рассказом-анекдотом широко пользовались Лесков, ранний Чехов, Мопассан, О’Генри, Д. Лондон, Зощенко и многие другие новеллисты.

Противоречия для этого должны быть достаточно определенны и проявлены, герои должны обладать некоторой психологической активностью, чтобы стремиться во чтобы то ни стало разрешить конфликт, а сама коллизия должна хотя бы в принципе поддаваться немедленному разрешению.

Рассмотрим под этим углом зрения рассказ В. Шукшина «Охота жить». К леснику Никитичу заходит в избушку молодой городской парень. Выясняется, что парень бежал из тюрьмы.

Неожиданно к Никитичу приезжает поохотиться районное начальство, Никитич велит парню притвориться спящим, укладывает гостей и сам засыпает, а проснувшись, обнаруживает, что «Коля-профессор» ушел, прихватив с собой ружье Никитича и его кисет с табаком. Никитич бросается вдогонку, настигает парня и отбирает у него свое ружье. Но парень в общем-то нравится Никитичу, ему жалко отпускать того одного, зимой, непривычного к тайге и без ружья.

Старик оставляет парню ружье, чтобы тот, когда дойдет до деревни, передал его куму Никитича. Но когда они уже пошли каждый в свою сторону, парень стреляет Никитичу в затылок, потому что «так будет лучше, отец. Надежнее».

Отметим особую значимость развязки: она не просто формально завершает сюжетное действие, а исчерпывает конфликт. Авторская оценка изображенных характеров, авторское понимание конфликта сосредоточены именно в развязке.

Крупные жанры эпоса - роман и эпопея - различаются по своему содержанию, в первую очередь по проблематике. Содержательной доминантой в эпопее является национальная, а в романе - романная проблематика (авантюрная или идейно-нравственная).

Для романа, соответственно, чрезвычайно важно определить, к какому из двух типов он относится. В зависимости от жанровой содержательной доминанты конструируется и поэтика романа и эпопеи. Эпопея тяготеет к сюжетности, образ героя в ней строится как квинтэссенция типичных качеств, присущих народу, этносу, классу и т.п.

В авантюрном романе также явно преобладает сюжетность, но образ героя строится уже по-другому: он подчеркнуто свободен от сословных, корпоративных и иных связей с породившей его средой. В романе идейно-нравственном стилевыми доминантами почти всегда будут психологизм и разноречие.

Для романа-эпопеи характерно соединение национальной и идейно-нравственной проблематики, но не простое их суммирование, а такая интеграция, в которой идейно-нравственный поиск личности соотнесен прежде всего с народной правдой.

Проблемой романа-эпопеи становится, по выражению Пушкина, «судьба человеческая и судьба народная» в их единстве и взаимообусловленности; критические для всего этноса события придают философскому поиску героя особую остроту и насущность, герой стоит перед необходимостью определить свою позицию не просто в мире, но в национальной истории.

В области поэтики для романа-эпопеи характерно соединение психологизма с сюжетностью, композиционное сочетание общего, среднего и крупного планов, наличие множества сюжетных линий и их переплетение, авторские отступления.

Есин А.Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения. - М., 1998г.

Анализ живописного произведения на уроках изобразительного искусства. Из опыта работы

Гапоненко Наталья Владимировна, руководитель РМО учителей ИЗО и МХК Новоильинского района, учитель изобразительного искусства МБНОУ «Гимназия № 59»,г. Новокузнецка

«Искусство освещает и одновременно освящает жизнь человека. Но понимать произведения искусства далеко не просто. Этому надо учиться – учиться долго, всю жизнь… Всегда, чтобы понимать произведения искусства, надо знать условия творчества, цели творчества, личность художника и эпоху. Зритель, слушатель, читатель должны быть вооружены знаниями, сведениями… И особенно хочется подчеркнуть значение деталей. Иногда мелочь позволяет нам проникнут в главное. Как важно знать, для чего писалась или рисовалась та или иная вещь!»

Д.С. Лихачев

Искусство – один из важных факторов формирования личности человека, основа для формирования отношения человека к явлениям окружающего мира, поэтому развитие навыков восприятия искусства становится одной из существенных задач художественного воспитания.

Одной из целей изучения предмета «Изобразительное искусство» является освоение художественного образа, то есть способность понимать главное в произведении искусства, различать средства выразительности, которые использует художник для характеристики данного образа. Здесь выполняется важная задача развития нравственно-эстетических качеств личности посредством восприятия произведений изобразительного искусства.
Попробуем рассмотреть методику обучения восприятию и анализу картин

Методика обучения восприятию и анализу картин

Методы, которые используются при ознакомлении школьников с живописью, делятся на словесные, наглядные и практические.

Словесные методы.

1. Вопросы:

а) на понимание содержания картины;

б) на выявление настроения;

в) на выявление выразительных средств.

В целом вопросы побуждают ребенка всматриваться в картину, видеть ее детали, но не терять при этом целостного ощущения художественного произведения.

2. Беседа:

а) как вступление к занятию;

б) беседа по картине;

в) итоговая беседа.

В целом метод беседы направлен на развитие умения учащихся выразить свою мысль, на то, чтобы в беседе (рассказе педагога) ребенок мог получить речевые образцы для этого.

3. Рассказ учителя.

Наглядные:

Экскурсии (виртуальная экскурсия);

Рассматривание репродукций, альбомов с картинами известных художников;

Сравнение (картин по настроению, средствам выразительности).

Практические:

Выполнение письменных работ по картине;

Подготовка докладов, рефератов;

На уроках изобразительного искусства целесообразно сочетать разные методы работы с произведениями искусства, делая упор на тот или иной метод учитывая подготовленность учащихся

Работа с картиной

А. А. Люблинская считает, что восприятию картины ребенка надо учить, постепенно подводя его к пониманию того, что на ней изображено. Это требует узнавания отдельных предметов (люди, животные); выделяя позы и места положения каждой фигуры в общем плане картины; установления связей между основными персонажами; выделение деталей: освещение, фон, выражения лиц людей.

С. Л. Рубинштейн, Г. Т. Овсепян, изучавшие вопросы восприятия картины, считают, что характер ответов детей по ее содержанию зависит от ряда факторов. Прежде всего, от содержания картины, близости и доступности ее сюжета, от опыта детей, от их умения рассматривать рисунок.

Работа с картиной предполагает несколько направлений:

1) Изучение основ изобразительной грамоты.

На уроках учащиеся знакомятся с видами изобразительного искусства, жанрами, со средствами выразительности видов искусства. Учащимся прививаются навыки использования терминологии искусства: тень, полутень, контраст, рефлекс и т.д. через словарную работу, вводятся термины по искусствоведению, изучаются законы композиции.

2) Узнавание о жизни, творчестве художника.

Подготовка учащихся к активному восприятию картины чаще всего осуществляется в процессе беседы. Содержанием беседы обычно являются сведения о художнике, история создания картины. Прослеживая жизнь художника, целесообразно остановиться на таких эпизодах, которые повлияли на формирование его убеждений, дали направление его творчеству.

Формы сообщения сведений о жизни и творчестве художника разнообразны : рассказ учителя, научный фильм, иногда выступления с сообщениями поручаются учащимся.

3) Использование дополнительной информации.

Восприятию картины способствует обращение к литературным произведениям, тематика которых близка содержанию картины. Использование литературных произведений подготавливает почву для более глубокого восприятия и осмысления детьми живописного полотна знакомства с сюжетом мифа.

Огромное значение для понимания сюжета картины играет историческая ситуация в изучаемой стране, в конкретный временной отрезок, стилистические особенности искусства.

4) Рассматривание картины.

Умение рассматривать картину – одно из необходимых условий развития восприятия, наблюдательности. В процессе рассматривания картины человек видит в первую очередь то, что созвучно ему, его мыслям и чувствам . Ученик, рассматривая картину, обращает внимание на то, что его волнует, занимает, что является для него новым, неожиданным . В этот момент определяется отношение учащихся к картине, формируется его индивидуальное понимание художественного образа.

5) Анализ живописного полотна.

Цель анализа картины является углубить первоначальное восприятие, помочь учащимся понять образный язык искусства.

На первых этапах анализ произведения проводиться в процессе беседы или рассказа учителя постепенно учащиеся проводят анализ самостоятельно. Беседа помогает детям тоньше, глубже увидеть, почувствовать и осмыслить произведение искусства.

Методики анализа живописного произведения

Методика А.Мелик-Пашаева.(Источник: Журнал "Искусство в школе" №6 1993 г.А.Мелик-Пошаев "Праздничный день" или "Страшный праздник" (К проблеме понимания авторского замысла)

Вопросы к картине:

1.Как бы Вы назвали эту картину?

2.Нравится Вам картина или нет?

3.Расскажите об этой картине так, чтобы человек, который ее не знает, мог составить о ней представление.

4.Какие чувства, настроение вызывает у Вас эта картина?

7.Не хотите ли добавить или изменить что-то в Вашем ответе на первый вопрос?

8.Вернитесь к ответу на второй вопрос. Осталось ли Ваша оценка прежней или изменилась? Почему Вы так оцениваете картину?

2 . Примерные вопросы для анализа произведения искусства

Эмоциональный уровень:

Какое впечатление производит произведение?

Какое настроение пытается передать автор?

Какие ощущения может испытывать зритель?

Каков характер произведения?

Как помогают эмоциональному впечатлению от произведения его масштаб, формат, горизонтальное, вертикальное или диагональное расположение частей, использование определенных цветов в картине?

Предметный уровень:

Что (или кто) изображено на картине?

Выделите главное из того, что вы увидели.

Попробуйте объяснить, почему именно это кажется вам главным?

Какими средствами художник выделяет главное?

Как в произведении скомпонованы предметы (предметная композиция)?

Как в произведении проведены основные линии (линейная композиция)?

Сюжетный уровень:

Попробуйте пересказать сюжет картины..

Что может сделать (или сказать) герой, героиня живописного произведения,если она оживет?

Символический уровень:

Есть ли в произведении предметы, которые что-либо символизируют?

Носят ли символический характер композиция произведения и ее основные элементы: горизонталь, вертикаль, диагональ, круг, овал, цвет, куб, купол, арка, свод, стена, башня, шпиль, жест, поза, одежда, ритм, тембр и т.д.?

Каково название произведения? Как оно соотносится с его сюжетом и символикой?

Что, по-вашему хотел передать людям автор произведения?

План анализа живописного произведения. Сочинение – ощущение.

1.Автор, название картины
2. Художественный стиль /направление (реализм, импрессионизм и т.д.)
3. Живопись станковая (картина) или монументальная (фреска, мозаика), материал (для станковой живописи): масляные краски, гуашь и т.п.
4. Жанр художественного произведения (портрет, натюрморт, исторический, бытовой, марина, мифологический, пейзаж и т.д.)
5.Живописный сюжет (что изображено). История.
6.Средства выразительности (цвет, контраст, композиция, зрительный центр)

7.Личное впечатление (чувства, эмоции) – приём «погружения» в сюжет картины.

8. Главная мысль сюжета картины. Что автор «хотел сказать», зачем написал картину.
9.Своё название картины.

Примеры детских работ по восприятию и анализу живописных произведений .

Сочинение – ощущение по картине И. Е. Репин «На Родину. Герой минувшей войны»

И. Е. Репин написал картину «На Родину. Герой минувшей войны» скорее всего в послевоенное время, точнее после первой мировой войны.
Художественное направление, в котором написана картина, реализм. Станковая живопись, для работы художник использовал масляные краски. Жанр-портрет.
На картине Репина изображён молодой человек, повидавший многое. Он возвращается домой к своим близким и родным, на его лице видно серьёзное, слегка грустное выражение. Глаза полны тоскливой печали. Он бредёт по полю, которое кажется бесконечным, которое помнит выстрелы оружий и каждого упавшего на него человека. Он идёт в осознании того, что многих, кого он так любил, больше нет. И лишь вороны,как призраки, напоминают о погибших друзьях.

Репин в качестве средств выразительности выбрал холодные цвета приглушённых тонов, множество теней на картине передают объёмность предметов и пространства. Композиция статичная, сам человек является зрительным центром композиции, его взгляд, направленный на нас, притягивает взгляд зрителя.

Когда я смотрю на картину, появляется грусть и осознание того, что нынешняя жизнь отличается от той, что была раньше. Я чувствую ощущение мороза по телу, ощущение безветренной промозглой погоды.

Я считаю, что автор хотел показать, какими становятся люди, прошедшие войну. Нет, конечно, они не изменились до неузнаваемости внешне: тело, пропорции остались прежними, тем, кому повезло, не имеют внешних увечий. Но на лицах уже не будет прежних эмоций, безмятежной улыбки. Ужасы войны, которые этот довольно молодой человек пережил, навсегда отпечатались в его душе.

Я бы назвала картину «Одинокий солдат» или «Дорога домой»… Но куда он идёт? Кто его ждёт?,.

Вывод: таким образом, восприятие художественного произведения – сложный психический процесс, который предполагает способность узнать, понять изображенное , выразить грамотно свою мысль, используя профессиональные художественные термины. Но это только познавательный акт. Необходимым условием художественного восприятия является эмоциональная окрашенность воспринятого, выражение отношения к нему. Сочинение – ощущение позволяет увидеть суждения детей, которые свидетельствуют об умении не только почувствовать красивое, но и оценить.

Мы смотрим на мир своими глазами, но видеть его, нас научили художники. С. Моэм.

Символизм и модерн в русском искусстве начала XX в. ПЕТРОВ-ВОДКИН Кузьма Сергеевич (1878- 1939) «Купание красного коня»

События октября 1917 г. первые послереволюционные годы - это время для нас стало историей и даже легендой. Воспринимая его иначе, чем наши отцы и деды, мы стремимся почувствовать и осмыслить эпоху, ее пафос и драматизм, погружаясь в ее искусство, минуя категоричные высказывания политиков.

В одной из книг, изданной в 1926 г. (Щербаков Н.М. Искусство СССР. - Новая Россия в искусстве. М., Изд-во «АХРР», 1926) , высказана мысль: «…в таких кристаллах - картине, песне, романе, статуе - памятнике - длительно хранится не одна только мертвенная, зеркальная тень жизни, но и часть энергии, которая в течение веков сохраняет свой заряд для тех, кто к ней приближается"»

Кузьма Сергеевич Петров - Водкин (1878 - 1939) представитель русского авангарда, родился в г. Хвалынске Саратовской губернии в семье сапожника. Учился недолго в Самаре, Петербурге, с 1897 г. в Московском училище живописи, ваяния и зодчества у А.Е.Архипова и В.А.Серова. Поездка в Италию и северную Африку, учеба в школе Ашбе в Мюнхене и парижских студиях, знакомство с европейским искусством значительно расширило художественные горизонты Петрова - Водкина. Ранний период творчества художника отмечен символистской ориентацией («Сон», 1910) , в которой угадывается влияние Врубеля и Борисова - Мусатова. Петров - Водкин стал известен в России в 1912 г., когда на выставке «Мира искусства» экспонировалась его картина «Купание красного коня», поразившая зрителей дерзкой оригинальностью. Это произведение художника знаменует важный рубеж в его творчестве: символизм его художественного языка находит пластически- образное выражение в традициях иконописной живописи, колорит - в системе трехцветья: красный, синий, желтый. Художник стремится обнаружить в человеке проявление вечных законов мирового устройства, сделать конкретное изображение олицетворением связи космических сил. Отсюда и монументальность стиля, и «сферическая перспектива», т.е. восприятие любого фрагмента с космической точки зрения, и понимание пространства как «одного из главных рассказчиков картины».

Купание красного коня.

На огромном полотне, почти плоском красном коне, занимающем добрую половину поверхности всего полотна (а оно больших размеров: 160 х. 180 см.), сидит нагой, написанный оранжево - желтой краской мальчик. Одной рукой он держится за уздечку, другой опирается на огромного красного коня, рвущегося вперед, нарочито повернувшись к нам, как бы позируя. Конь не вмещается в рамку картины, упирается в ее края. Глаз лихорадочно блестит, ноздри трепещут, но сдерживает его человек. Не гигант, а хрупкий юноша, подросток легко сидит на коне, доверчиво положив руку на упругий круп, легко и свободно управляет конем, четко выделяясь на сине - зеленом фоне водоема, в котором занимаются со своими конями еще два мальчика.

В чем смысл такого странного изображения? То, что суть не в бытовом сюжете (искусство не занимается бытовщиной) купания коней (это видно и из названия - ведь коней красных не бывает), ясно: смысл картины зашифрован, его надо суметь прочитать. По одной из современных трактовок, очень распространенных, конь воспринимается как символ России, олицетворяющей ее красоту и силу, он ассоциируется с блоковским образом «степной кобылицы», несущейся вскачь, в котором собралось и прошлое России, и ее современное, и то вечное, что останется навсегда. Другая трактовка, еще более обобщенная, высказанная искусствоведом Д.Сарабьяновым: «Это мечта о красоте, не каждодневной, а неожиданной, ощущение пробуждения, собирания энергии перед будущими испытаниями, это предчувствие больших событий, перемен».

Неконкретность замысла картины подтвердил и сам Петров - Водкин, сказавший через два года после ее создания, когда началась мировая война, что «у него неожиданно для него самого мелькнула мысль - так вот почему я написал «Купание красного коня» (Русаков Ю.А. Петров - Водкин. Искусство., 1975.) Хотя в последние годы он уже иронизировал по этому поводу, отвергая сказанное, подчеркивая нежелание привязывать свою картину к какому - то конкретному историческому событию: «Когда разразилась война, то наши многоумные искусствоведы заявили: «Вот что значило «Купание красного коня», а когда произошла революция, поэты наши написали: «Вот что значит красный конь» - это праздник революции» (цитируется по: Мочалов Л.В. Петров - Водкин - Л., «Аврора»., 1971.) Неопределенность идеи произведения, неясность заключенных в ней предчувствий являются правдивым выражением состояния души не только Петрова - Водкина, но и вообще интеллигенции первых двух десятилетий ХХ в. Переживания, стремления, мечты людей как бы материализовались в символическом образе красного коня. Они не отдельно будничны, а высоки, огромны, вечны, как извечна мечта о прекрасном будущем. Чтобы выразить это состояние, понадобился особый художественный язык.

Новаторство Петрова-Водкина основано на постижении им искусства современного и предшествующих эпох, прежде всего творчество импрессионистов и Матисса, и традиций древнерусского искусства (вспомните хотя бы известную икону Новгородской школы XV в. «Чудо Георгия о змие»), которое владело богатыми средствами изображения вечного, духовного, чистой нравственности. Четко очерченный силуэт предметов, локально закрашенные поверхности, отказ от законов перспективы и от изображения объемов, особое использование цвета - знаменитое «трехцветие» Петрова-Водкина присутствуют в этом этапном для художника полотне, выявляя своеобразие его художественного языка. В народных сказках также присутствует образ всадника на Красном коне. Слово «красный» в русском языке имеет широкое значение: красный - прекрасный, что значит не только красивый, но и добрый; красна - девица.

Активное обращение художника к традициям иконописи не случайно. Его первыми учителями были иконописцы его родного Хвалынска, расположенного на высоком волжском берегу.

Все в картине построено на контрастах. Красный цвет звучит тревожно, призывно. И как мечта, как лесная даль - голубой, и как солнечный луч - желтый. Цвета не сталкиваются, не противостоят, а гармонируют.

«Главным признаком новой эры наметилось движение, овладение пространством», утверждал художник. Как это передать? Как овладеть пространством в живописи? Петров - Водкин стремился передать безграничность мира, используя т.н. «сферическую перспективу». В отличие от линейной, открытой художниками Возрождения, где точка зрения фиксируется, сферическая перспектива предполагает множественность, подвижность точек зрения, возможность рассматривать изображаемый предмет с разных сторон, позволяя передать динамику действия, многообразие ракурсов видения. Сферическая перспектива определила характер композиции картин Петрова - Водкина и определила ритм картины. Горизонтальные плоскости получили округлость, подобно сферической поверхности земли, планетарность.

Вертикальные оси расходятся веерообразно, наклонно и это тоже приближает к ощущению космического пространства.

Цветовые гаммы Петрова - Водкина условны: цветовые плоскости локальны, замкнуты. Но, обладая тонким, врожденным чувством цвета, художник на основе своей теории перспективы цвета создавал произведения, эмоционально образный строй, которых точно и полно раскрывал идейный замысел, пафос картины.

Революционную эпоху в России Петров-Водкин принимает со свойственной ему философской мудростью. Он пишет: «В хаосе строительства всякому непоглощенному в личные счеты…звенит набатно одна струна: Будет прекрасной жизнь! Прекрасная жизнь будет!» (Цитируется по: Каменский А. А. Романтический монтаж. М., Советский художник. 1989 г.)

Любимыми темами творчества Петрова-Водкина становятся, особенно в тяжелые 20-е годы, темы материнства и детства и др.:

«1918 год в Петрограде» - «Петроградская мадонна»

Портрет Анны Ахматовой

Автопортрет

Натюрморт с синей пепелницей

Натюрморт с зеркалом

Натюрморт с письмами

Розовый натюрморт. Ветка яблони

Утренний натюрморт

и большие монументальные полотна, в которых итог осмысления им прошедшего и современности

«Смерть комиссара»

После смерти художника его творчество было вычеркнуто из советского искусства и только в 1960-х гг., заново открыто и осознано.

Литература

1. Емоханова Л.Г. Мировая художественная культура. Учебное пособие. М.,1998.

2. Мы читаем и говорим о русских художниках. Учебное пособие по русскому языку для студентов - иностранцев. Под ред. Т.Д. Чиликина. М.,1989.

3. Пархоменко И.Т. История мировой и отечественной культуры. М., 2002.

4. Соколова М.В. Мировая культура и искусство. М.,2004.

5. Островский Г. Рассказы о русской живописи. М.,1989.

6. Рапацкая Л.А. Русская художественная культура. М.,1998.

Становление реализма в русской музыке. МИХАИЛ ИВАНОВИЧ ГЛИНКА (1804 - 1857)

Опера «ЖИЗНЬ ЗА ЦАРЯ»

«Музыку создает народ, а мы, композиторы, только ее аранжируем». М.И. Глинка.

М.И Глинка вошел в историю музыки как основоположник русской национальной музыкальной классики. Он подытожил все лучшее, что было достигнуто русскими композиторами предшествующих периодов (Варламов, Алябьев, Верстовский, Гурилев, Дубянский, Козловский и др.), поднял русскую музыку на новую ступень и придал ей ведущее значение в мировой музыкальной культуре.

Искусство М.И.Глинки, как и творчество А.С.Пушкина и других деятелей его эпохи, рождено общественным подъемом в России, возникшим в связи с Отечественной войной 1812 г. и движением декабристов - 1825 г.

М.И.Глинка стал первым классиком русской музыки потому, что сумел глубоко и всесторонне выразить в творчестве передовые идеи, выдвинутые этим общественным подъемом. Главные из них - идеи патриотизма и народности. Основное содержание творчества Глинки - изображение народа, воплощение его мыслей и чувств.

До Глинки в русской музыке народ изображался только в его повседневной жизни: в быту - его отдых, веселье. Глинка впервые в русской музыке изобразил народ как активную силу, воплотил мысль о том, что именно народ является настоящим носителем патриотизма.

Глинка первый создал полноценные музыкальные образы героев из народа, которые идут на подвиг ради родной страны. В таких образах, как Иван Сусанин, Руслан и др., Глинка обобщает лучшие духовные качества всего народа: любовь к Родине, доблесть, душевное благородство, чистоту и жертвенность.

Правдиво воплощая самые существенные, типичные черты героев и всего народа, Глинка достигает новой, высшей степени РЕАЛИЗМА.

В своем творчестве Глинка опирается на народную песенную основу: «Создает музыку народ; а мы, художники, только ее аранжируем». Близость, внутреннее родство с народным творчеством ощущается у Глинки повсюду: и в бытовых эпизодах (как и у других композиторов до Глинки), и в героических, и в лирических.

Глинка - это Пушкин в музыке. Пушкин А.С. так же, как Глинка, вводил народные образы, народный язык в русскую литературу.

Глинка владел всеми достижениями композиторского мастерства. Он изучал опыт зарубежных композиторов - Баха, Генделя, Моцарта, Бетховена, Шопена, при этом он оставался глубоко национальным, русским композитором.

Опера «Жизнь за царя» - первый в истории музыки образец героической народной музыкальной драмы. В ее основе - исторический факт - патриотический подвиг крестьянина села Домнино, близ Костромы, - Ивана Осиповича Сусанина, совершенный в начале 1613 г. Москва уже была освобождена от польских интервентов, но отряды захватчиков еще бродили по русской земле. Один из таких отрядов хотел захватить в плен царя Михаила Федоровича, жившего неподалеку от села Домнино. Но Сусанин, которого враги хотели сделать своим проводником, притворно согласившись, завел отряд поляков в глухой лес и погубил их, погибнув при этом сам.

Глинка в своей опере воплотил идею величия подвига, совершенного во имя родины и народа. В основе драматургии оперы лежит конфликт двух сил - русского народа и польской шляхты. Каждое действие оперы - один из этапов раскрытия этого конфликта, который выявляется не только в сюжете оперы, но и в ее музыке. Музыкальные характеристики русских крестьян и поляков противоположны: для русских характерны ПЕСНИ - для поляков ТАНЦЫ. Противоположны и социально - психологические характеристики: польских захватчиков сопровождает то беспечная, то воинственная музыка «Полонеза» и «Мазурки». Русские обрисованы спокойными и мужественными песнями народно - крестьянского или солдатского склада. «Польская» музыка к концу оперы теряет свой воинственный дух, звучит подавленно. Русская музыка, все более наполняясь силой, выливается в могучий ликующий гимн "СЛАВЬСЯ".

Герои оперы из среды русских крестьян - Сусанин, Антонида (дочь), Ваня (приемный сын), ратник Собинин. Они индивидуальны и одновременно олицетворяют одну из сторон характера своего народа: Сусанин - мудрое величие; Собинин - отвагу; Антонида - сердечность. Цельность характеров делают героев оперы воплощением идеалов человеческой личности.

2 - ое действие оперы - «Польский акт» - «Полонез» и «Мазурка» - типично польские танцы, отличающиеся яркостью национального характера. «Полонез» звучит горделиво, парадно и воинственно. (Слушание).

«Мазурка» - бравурная, с размашистой мелодией. Музыка рисует портрет польской шляхты, прикрывающей внешним блеском алчность, самонадеянность, тщеславие. (Слушание).

И «Полонез», и «Мазурка» предстают не как крестьянские, а как рыцарские танцы.

Глинка впервые придал танцам большое драматургическое значение. «Польским актом» этой оперы Глинка положил начало русской балетной музыке.

«Ария Сусанина» - (4-ое действие), драматическая кульминация всей оперы. Здесь раскрываются главные черты облика героя в решительный час его жизни. Вступительный речитатив - «Чуют правду ….» основан на неторопливых, уверенных интонациях песенного склада. Сама ария «Ты взойдешь, моя заря….» выражает глубокое раздумье, волнение и сердечную скорбь и мужество. Сусанин жертвует собой ради Отчизны. А любовь к ней придают ему силы, помогают с достоинством перенести все страдания. Мелодия арии проста и строга, широко распевна. Она полна теплоты интонации, характерных для русской лирической песни. Ария построена в 3-х частной форме: первая - сосредоточенного, сдержанного характера; вторая - более взволнованная и выразительная; третья - повторение первой части. (Слушание).

В этой арии Глинка впервые на основе народно - песенных интонаций создал музыку, проникнутую подлинным трагизмом, «возвысил народный напев до трагедии». В этом новаторский подход композитора к народной песне.

Гениальное «СЛАВЬСЯ» венчает оперу. В этом хоре воплощена идея патриотизма и величия Родины, и здесь она получает наиболее полное, законченное и яркое образное выражение. Музыка полна торжественности и эпической силы, что характерно для ГИМНА. Мелодия сродни напевам богатырских, молодецких народных песен.

В музыке финала выражена мысль о том, что подвиг Сусанина совершен ради народа и поэтому бессмертен. Исполняют музыку финала три хора, два оркестра (один - духовой, на сцене) и колокола. (Слушание).

В этой опере Глинка сохранил черты романтического мироощущения и воплотил лучшие черты русской реалистической музыки: могучая страстность, мятежный дух, свободный полет фантазии, сила и яркость музыкального колорита, высокие идеалы русского искусства.

Литература

1. Русская музыкальная литература. Под ред. Э.Л. Фрид. Л.,1970

2. Канн - Новикова Е. Маленькая повесть о М.И. Глинке. М.,1987.

3. Ливанова Т.М. М.И. Глинка. М.,1962.

4. Ремизов И.В. Глинка М.И. М.,1960.

Идеи Просвещения в зарубежной литературе Джонатан Свифт (1667 - 1745) «Путешествие Гулливера»

Наш век достоин лишь сатиры. Дж. Свифт

Рожденные в эпоху Просвещения великие произведения искусства живут уже четвертое столетие. Думы, страсти, дела людей того далекого времени становятся близкими людям других эпох, захватывают их воображение, вселяют веру в жизнь. Среди таких творений - опера Моцарта «Свадьба Фигаро» с её никогда не унывающим и не сдающимся ни при каких обстоятельствах героем. Среди таких творений и роман Даниэля Дефо «Робинзон Крузо» и живописные полотна Уильяма Хогарта и Жан Батиста Симеона Шардена и др. мастеров эпохи.

Если путешественник приезжает в столицу Ирландии Дублин, его обязательно ведут в небольшой домик, где когда-то жил декан кафедрального собора св. Петра Джонатан Свифт. Этот дом - святыня для ирландского народа. Свифт - англичанин, но родился в Дублине, куда в поисках заработка переехал отец будущего писателя.

Самостоятельная жизнь Свифта началась в английском поместье Мур-Парк, где после окончания Дублинского университета он получил место секретаря у влиятельного вельможи сэра Уильяма Темпля. Бывший министр Темпль, выйдя в отставку, поселился в своем поместье и стал заниматься литературным творчеством. Свифт, обладавший незаурядным писательским талантом, был просто находкой для Темпля, который беззастенчиво пользовался трудом молодого секретаря.

Эта служба тяготила молодого секретаря, но его удерживала в Мур-Парке обширная библиотека Темпля и его юная воспитанница Эстер Джонсон, нежную привязанность к которой Свифт пронес через всю жизнь.

Стела (так называл ее Свифт) последовала за своим другом и учителем в ирландскую деревушку Ларакор, куда он отправился после смерти Темпля, чтобы стать там священником. Через много лет Свифт напишет Стеле в день ее рождения:

Сердечный друг! Тебе пойдет

Сегодня тридцать пятый год.

Удвоились твои года,

Однако возраст - не беда.

Я не забуду, Стела, нет,

Как ты цвела в шестнадцать лет,

Однако верх над красотой

Берет сегодня разум твой.

Когда бы разделить богам

Дары такие пополам,

Какой бы век для чувств людских

Явил двух юных нимф таких,

Так поделив твои лета,

Чтоб раздвоилась красота?

Тогда причуднице судьбе

Пришлось бы внять моей мольбе,

Как разделив мой вечный пыл,

Чтобы двоим он свойствен был.

Свифту пришлось пережить Стелу, и он глубоко скорбел о кончине «самого верного, достойного и бесценного друга, коим я… был… благословлен».

Свифт не мог ограничить себя только скромной деятельностью пастора. Ещё при жизни Темпля он опубликовал свои первые стихи и памфлеты, но настоящим началом литературной деятельности Свифта можно считать его книгу «Сказка бочки» - (английское народное выражение, имеющее смысл: говорить чепуху, молоть вздор), написанная для общего совершенствования человеческого рода».

Вольтер, прочтя «Сказку бочки», сказал: «Свифт уверяет, что был исполнен почтения к отцу, хотя попотчевал его трех сыновей сотней розг, но недоверчивые люди нашли, что розги были настолько длинны, что задевали и отца».

«Сказка бочки» принесла Свифту большую известность в литературных и политических кругах Лондона. Его острое перо ценят обе политические партии: виги и тори.

Свифт сначала поддерживал партию вигов, но очень скоро ушел от них из-за несогласия с проводимой ими внешней политикой. Герцог Мальборо, глава вигов, стремился продолжать кровопролитную войну с Францией за «испанское наследство». Эта война разоряла страну, зато Мальборо богател на военных поставках. Свифт стал поддерживать тори и своим пером боролся против войны.

В 1713 году был заключен Утрехтский мирный договор, не без прямого воздействия писателя. Этот договор даже называют «Свифтов мир».

Теперь Свифт стал настолько влиятельной фигурой в политических кругах, что оказалось неудобным оставлять его деревенским священником.

Друзья уверяли, что он будет возведен, по меньшей мере, в сан епископа. Но высокопоставленные церковники не могли простить гениальному сатирику его знаменитой «Сказки бочки». После долгих лет колебаний королева предоставила Свифту место декана (настоятеля) Дублинского собора, что было равносильно почетной ссылке.

В течение восьми лет Свифт почти безвыездно находился в Ирландии, в Дублине. А в 1726 году, на пятьдесят восьмом году жизни, он снова оказался в центре политической борьбы. На этот раз он обратил свой талант на защиту ирландского народа.

Причиной для выступлений Свифта на политической арене послужил скандал, разразившийся вокруг ирландских денег. Английский предприниматель Вуд, чеканивший медные деньги для Ирландии, часть меди, получаемой от английского правительства, складывал себе в карман. Ирландцы же получали жалованье шиллингами, в которых меди содержалось в 10 раз меньше, чем в английский монетах того же достоинства. Свифт опубликовал серию памфлетов под названием «Письма суконщика», в которых он, якобы от имени дублинского торговца-суконщика, описал ужасающую нищету ирландцев и обвинил в этом английское правительство, которое руками Вуда подрывало экономику Ирландии.

Памфлеты Свифта вызвали восстание в Дублине Премьер-министр Англии лорд Уолполь распорядился арестовать Свифта. Но замкнутый и суровый декан Дублинского собора сделался любимцем ирландского народа. Был создан специальный отряд для его охраны, днем и ночью дежуривший возле дома Свифта.

В результате премьер-министр Уолполь получил ответ из Ирландии: «Чтобы арестовать Свифта, нужно десять тысяч солдат» Дело пришлось замять. Наместник

Ирландии лорд Картерет заявил: «Я правлю Ирландией с соизволения доктора Свифта»

Свифт скончался в 1745 году и был похоронен в Дублинском соборе. На его надгробной плите была выгравирована им самим составленная надпись»: «Здесь покоится тело Джонатана Свифта, декана этой кафедральной церкви, и суровое негодование уже не раздирает его сердце. Иди, путник, и подражай, если можешь, упорному защитнику мужественной свободы». Свифт отличался необыкновенной скрытностью. Особой таинственностью он окружил создание главного труда своей жизни - романа, над которым работал более шести лет - «Путешествие в некоторые отдаленные страны света Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей». Даже издатель, получивший в 1726 году от «неизвестного лица» рукопись романа, не знал, кто его автор. Свифт положил рукопись на пороге его дома и позвонил. Когда издатель открыл дверь, то увидел рукопись и удалявшийся кэб. Свифт тотчас же уехал из Лондона обратно в Дублин.

Все мы читали эту увлекательную книгу в детстве. Хотя написана она была для взрослых. Поэтому попробуем прочесть ее заново и попытаться проникнуть в замысел автора.

Композиция романа состоит из 4 частей. Каждая из частей - это рассказ о какой-то фантастической стране. Рассказ ведется от лица главного героя - Гулливера, мореплавателя, волею случая попадающего в эти страны. Иными словами, как и «Робинзон Крузо» это - роман-путешествие. Давайте вспомним, с чего начинается роман.

Гулливер попадает в Лилипутию - страну, населенную крошечными человечками, в 12 раз меньшими, чем нормальный человек.

Мы узнаем, что в Лилипутии монархия и во главе государства стоит император, такой же маленький человек, как все лилипуты, но называет он себя «Отрада и ужас вселенной». В империи «…Около семидесяти лун тому назад образовались две враждующие партии, известные под названием Тремексенов и Слемексенов. Первые являются сторонниками высоких каблуков, вторые - низких.…его величество - сторонник низких каблуков и постановил, чтобы все служащие правительственных и придворных учреждений употребляли низкие каблуки». Мы видим, насколько «существенны» их разногласия.

Высокопоставленные особы, претендующие на важную государственную должность, соревнуются в умении прыгать на канате. Свифт подразумевает под такими упражнениями умение ловко плести интриги, выслуживаться перед монархом.

Лилипутия находится в состоянии войны с соседним государством Блефуску из-за того, с какого конца разбивать яйца. Много лет назад наследник престола порезал за завтраком пальчик, разбивая яйцо с тупого конца. «Тогда император, его отец, издал указ, предписывающий всем его подданным, под страхом строгого наказания, разбивать яйца с острого конца. Этот указ до такой степени озлобил население, что… был причиной шести восстаний… Монархи Блефуску неуклонно разжигали эти восстания и укрывали их участников в своих владениях. Насчитывают до одиннадцати тысяч фанатиков, которые пошли на смертную казнь, за отказ разбивать яйца с острого конца»

Мы видим, насколько абсурдна причина этих кровопролитных войн. И Гулливер это понимает, Но может ли он влиять на события лилипутской жизни? Гулливер сначала пленник лилипутов. Он не оказывает никакого сопротивления и озабочен только тем, чтобы не причинить ущерба этим маленьким существам. Потом он получил очень ограниченную свободу, подписав девять пунктов обязательств, и сразу оказал правителям Лилипутии неоценимую услугу тем, что захватил неприятельский флот. Благодаря этому был заключен мирный договор на выгодных для Лилипутии условиях.

Как же отплатил император Гулливеру за эту и другие услуги, оказанные им?

По навету завистников Гулливер был обвинен в государственной измене и приговорен к смерти, но затем император «по свойственной ему доброте, решил пощадить его жизнь и удовольствоваться повелением выколоть ему оба глаза», а потом уморить его голодом.

Так император и его приспешники отплатили Гулливеру за его покладистость, доброту и помощь.

Гулливер больше не уповает на милосердие императора и бежит в Блефуску, оттуда, построив лодку, отправляется на родину.

Так закончилось первое путешествие Гулливера.

Что же фантастично в стране Лилипутии? Маленькие размеры жителей этой страны и всего, что их окружает? По сравнению с нормальным человеческим ростом Гулливер больше лилипутов ровно в 12 раз, поэтому именно он кажется лилипутам фантастическим существом. Во всем остальном Лилипутия - страна вполне реальная.

Очевидно, что Лилипутия напоминает современную Свифту Англию, с ее двумя враждующими партиями, с закулисными интригами политиков, с религиозным расколом, не стоящим «выеденного яйца», но зато стоящим жизни тысячам людей.

Узнаем мы и стародавнюю вражду соседей - Англии и Франции, только Свифт поменял им географическое положение: Лилипутия у него материк, а Блефуску - остров.

В чем смысл фантастического уменьшения размеров? Зачем Свифту понадобилась Лилипутия, если он хотел описать Англию?

Свифт изображает все порядки и события лилипутской жизни так, что эта страна, за которой просматривается Англия, выглядит очень смешно. Превратив свое отечество в Лилипутию и заставив нас поверить в ее реальность, Свифт подвергает английские нравы, политику, религию едкому сатирическому осмеянию.

Иными словами, Ллилипутия - это увиденная художником и раскрытая средствами искусства современная ему буржуазная Англия с общественным строем, который Свифт отрицает.

Показав, что современное английское общество - не идеал, Свифт отправляет своего героя в другие «отдаленные страны света». Зачем? На поиски этого идеала.

Нашел ли Свифт идеальное общественное устройство, в котором люди были бы свободны, равны и испытывали бы друг к другу чувство братства?

Чтобы ответить на этот вопрос, читаем фрагмент из второй части романа: «Увидев меня, младенец… поднял…вопль, …он принял меня за игрушку. Хозяйка, руководствуясь чувством материнской нежности, взяла меня и поставила перед ребенком. Тот немедленно схватил меня за талию и засунул к себе в рот мою голову. Я так отчаянно завопил, что ребенок в испуге выронил меня. К счастью, хозяйка успела подставить мне свой передник. Иначе я бы непременно разбился насмерть»

Этот фрагмент из второй части романа «Путешествие в Бробдингнег» Гулливер здесь сам оказался в роли лилипута по отношению к жителям этой страны, что и стало причиной курьезных ситуаций.

Например, история с двумя крысами, от которых Гулливер мужественно оборонялся, орудуя своим кортиком.

Вспомним эпизод с лягушкой, чуть было не потопившей гулливерово суденышко с парусом. И уж совсем драматична история с обезьяной, которая чуть не до смерти замучила бедного Гулливера, принимая его за детеныша.

Все эти эпизоды очень смешны и для великанов, и для читателей. Но сам Гулливер подвергался настоящей опасности для жизни.

Как же проявляет себя Гулливер в этих смешных, унизительных и опасных ситуациях?

Он не теряет присутствия духа, благородства, чувства собственного достоинства и любознательности путешественника. Например, убив крысу, которая минуту назад могла растерзать его, Гулливер деловито измеряет ей хвост и сообщает читателю, что длинна хвоста равнялась двум ярдам без одного дюйма.

Унизительное положение маленькой игрушки не сделало Гулливера ни трусливым, ни злобным. На выходки королевского карлика он неизменно отвечает великодушием и заступничеством. Хотя карлик один раз засунул его в кость, а в другой раз чуть не утопил в миске со сливками.

Чем занимается Гулливер в стране великанов? Он изучает бробдингнежский язык, чтобы иметь возможность вести беседу с добрым и умным королем Бробдингнега.

О чем беседуют король и Гулливер?

Король расспрашивает Гулливера об английском государственном устройстве, о котором Гулливер рассказывает очень подробно. Его доклад королю занял пять аудиенций.

Почему король с таким интересом слушает рассказы Гулливера? Король сам ответил на этот вопрос. Он сказал: «..хотя государи всегда крепко держатся обычаев своей страны, но я был бы рад найти в других государствах что-нибудь достойное подражания»

И что же «достойное подражания» предложил королю Гулливер? Он подробно рассказал, какие разрушительные действия оказывают орудия, начиненные порохом. При этом Гулливер любезно предложил изготовить порох. Король пришел в ужас от такого предложения. Он был глубоко возмущен страшными сценами кровопролития, вызываемыми действием этих разрушительных машин. «Изобрести их, заявил король, мог только какой-то злобный гений, враг рода человеческого. Ничто не доставляет ему такого удовольствия, сказал король, как научные открытия, но он скорее согласится потерять половину королевства, чем быть посвященным в тайну подобного изобретения» Итак, мы видим, что король великанов ни в английском государственном устройстве, ни в политике и способе ведения войны не нашел ничего, достойного подражания. Король Бробдингнега утверждает, что «…для хорошего управления государством требуется только здравый смысл, справедливость и доброта. Он считает, что всякий, кто вместо одного колоса или одного стебля травы сумеет вырастить на том же поле два, окажет человечеству и своей родине большую услугу, чем все политики, взятые вместе».

Это просвещенный монарх, а его государство - просвещенная монархия. Можно ли считать это государство идеальным, таким, о каком мечтали просветители? Конечно нет! Жителями этой страны движет корыстолюбие, жажда наживы. Фермер довел Гулливера до изнеможения, зарабатывая на нем деньги. Увидев же, что Гулливер болен и может умереть, фермер продал его королеве за тысячу злотых.

На улицах столицы Гулливер видел нищих. Вот как об этом он рассказывает: «Это было ужасное зрелище. Среди нищих была женщина с такими ранами на груди, что я мог бы в них забраться и скрыться там, как в пещере. У другого нищего на шее висел зоб величиной в пять тюков шерсти. Третий стоял на деревянных ногах высотой в двадцать футов (фут - 30,4 см.) каждая. Но омерзительнее всего были вши, ползавшие по их одежде»

Как мы видим, общество страны великанов не избавлено от социальных язв, несмотря на то что во главе этой страны стоит король-ученый, король-философ, заботящийся о своих подданных, но двигательной пружиной жизни общества являются деньги, страсть к наживе. Поэтому одна часть общества беспрепятственно богатеет, а другая - нищенствует.

Свифт показал, что просвещенная монархия не способна обеспечить своим подданным торжество свободы, равенства и братства, если сохраняется в этом государстве власть денег над людьми, а значит и нищета, неравенство.

Но автор не теряет надежды. Может быть, где-то ещё есть другие страны, устроенные более справедливо. Поиски не окончены. И Гулливер, чудесным образом освободившийся и возвратившийся на родину, не потерял страсть к путешествиям.

«Мы снялись с якоря 5 августа 1706 года…» Так началось третье путешествие Гулливера - «Путешествие в Лапуту»

Гулливер попадает на летающий остров. Кого же он там увидел?

«Никогда еще мне не приходилось видеть смертных, которые вызывали бы такое удивление своей фигурой, одеждой и выражением лица. У всех головы были скошены направо и налево: один глаз косил внутрь, а другой глядел прямо вверх. Их верхняя одежда была украшена изображениями солнца, луны, звезд вперемежку с изображениями скрипки, флейты, арфы, трубы, гитары, клавикордов»

Чем же заняты странные жители острова?

Лапутяне заняты самыми отвлеченными науками и искусством, а именно - математикой, астрономией и музыкой. Они настолько погружены в свои мысли, что ничего вокруг не замечают. Поэтому их всегда сопровождают слуги, которые по мере надобности похлопывают господ то по губам, то по глазам, то по ушам огромными пузырями, надутыми воздухом, тем самым, побуждая их слушать, видеть, говорить.

В столице существует академия прожектов, где занимаются довольно странными научными изысканиями. Один из ученых добывает солнечные лучи из огурцов. Другой придумал новый способ строительства зданий - с крыши. Третий выводит породу голых овец. Подобные «великие» открытия, вся эта научная деятельность не направлены на улучшение жизни людей. Экономика страны расшатана. Люди голодают, ходят в лохмотьях, жилища их разрушаются, а научной элите нет до этого никакого дела.

Каковы взаимоотношения короля Лапуты и его подданных, живущих на земле?

В руках этого монарха страшная карающая машина - летающий остров, с помощью которого он держит в подчинении всю страну.

Если в каком-нибудь городе отказываются платить налоги, то король останавливает над ними свой остров, лишая людей солнца и дождя, сбрасывает на них камни. Если же они упорствуют в своем неподчинении, то остров по приказу короля опускают прямо на головы непокорных и расплющивают их вместе с домами.

Вот какую разрушительную силу может иметь достижение науки, когда оно в руках у бесчеловечного властителя. Наука в этой стране антигуманна, она направлена против людей.

Перед глазами путешествующего Гулливера прошли три страны, в которых был один тип государственного управления - монархия.

Читатели вместе с Гулливером приходили к выводу, что любая монархия - зло. Почему?

Мы можем это утверждать. Даже просвещенный король великанов не может создать идеальные экономические и социальные условия для жизни людей. Монархия же в худшем варианте, когда неограниченную власть имеет злой деспот, равнодушный к интересам народа, - это величайшее зло для человечества.

В четвертой части Гулливер попадает в страну гуигнгнмов. Жители этой страны - лошади, но, по мнению Гулливера, разумностью и нравственным качествам превосходящие людей. Гуигнгнмы не знают таких пороков, как ложь, обман, зависть и жадность. В их языке даже нет слов для обозначения этих понятий. Они не ссорятся между собой и не воюют. У них нет оружия. Они добры и благородны, превыше всего ценят дружбу. Их общество построено на разумных началах, а деятельность направлена на благо всех его членов. Государственный строй этой страны - республика. Формой власти у них является совет.

«Через каждые четыре года в весеннее равноденствие… происходит совет представителей всей нации. …На этом совете обсуждается положение различных округов: достаточно ли они снабжены сеном, овсом, коровами и еху. Если в одном из округов чего-нибудь не хватает, то совет доставляет туда все необходимое из других округов. Постановления об этом всегда принимаются единодушно»

Гулливеру это страна показалась идеальной. Но идеальна ли она с нашей точки зрения?

У гуигнгнмов нет письменности, а, следовательно, и литературы. У них не развиваются ни наука, ни техника, т.е. они не стремятся к общественному прогрессу. Их хваленая разумность все-таки не идет ни в какое сравнение с пытливым человеческим разумом, бесконечно стремящимся к познанию нового.

«Основное правило жизни заключается для них в полном подчинении своего поведения руководству разума» Но это практически исключает всякие чувства. Даже к смерти своих близких они относятся «разумно», то есть равнодушно. Здесь уместно вспомнить эпизод с одной кобылой, опоздавшей в гости из-за внезапной смерти мужа. Она извинилась за опоздание, и весь вечер была так же спокойна и весела, как и другие гости.

Гулливера добрые гуигнгнмы все-таки изгоняют из своей страны, решив, что неразумно держать в своем обществе такое сомнительное существо. А вдруг он принесет им какой-нибудь вред!

Гулливер возвращается на родину, где теперь проводит большую часть времени в конюшне. Путешествия закончены. Можно и подвести итоги.Проведя своего героя по различным странам, находит ли Свифт идеальное общественное устройство?

Нет. Свифт не находит положительного идеала ни в современном ему английском буржуазном обществе (Лилипутия), ни в просвещенной монархии великанов, ни на летающем острове ученых. А добродетельная республика гуигнгнмов кажется утопией, не случайно это все-таки общество лошадей, а не людей. В чем же главная сила романа Свифта?

Сила его романа в сатирическом осмеянии несправедливых форм общественного существования Есть в части четвертой романа необычные существа, играющие большую роль в повествовании. Кто такие еху? В чем смысл их появления в романе?

Еху - грязные, безобразные дикие животные, в изобилии населяющие страну гуигнгнмов. Своим внешним видом они очень напоминают человека. При близком рассмотрении Гулливер тоже увидел это сходство и ужаснулся. Но только ли внешним обликом еху похожи на людей?

Серый конь после подобных разговоров с Гулливером пришел к выводу, что в обычаях и нравах европейских народов много сходства с обычаями еху. «…Причины раздоров среди этх скотов те же самые, что и причины раздоров среди ваших соплеменников. В самом деле, если вы даете пятерым еху корму, которого хватило бы для пятидесяти, то они, вместо того, чтобы спокойно приступить к еде, затевают драку. Каждый старается захватить всё для себя»Нередко в драке они наносят друг другу тяжкие раны когтями и зубами. Еху дерутся не только из-за корма, но и из-за драгоценностей - разноцветных блестящих камешков, которые они прячут друг от друга. Есть и другое сходство с людьми. Например, они с наслаждением сосут корень, действующий на них так же, как на европейцев спиртные напитки и наркотики. В большинстве стад есть правители, которые отличаются особенно злобным нравом и поэтому держат в повиновении все стадо. Они окружают себя противными фаворитами, которых все остальные ненавидят. Серый конь усмотрел в

этом большое сходство с европейскими монархами и их министрами Откуда же эти гнусные животные появились в стране гуигнгнмов? По преданию, пара гнусных еху когда-то прибыла в эту страну из-за моря. Они размножились, одичали, и потомки их совершенно утратили разум. Иными словами, еху - это выродившиеся люди, утратившие свою культуру и цивилизованность, но зато сохранившие все пороки человеческого общества.

Свифт здесь полемизирует с Дефо и его образом идеального, разумного буржуа, поскольку история еху - это антиробинзонада. В четвертой части сатира Свифта достигла своего апогея. Смешное становится страшным. Свифт нарисовал картину вырождения человеческого общества, живущего по законам еху.

Четвертая часть - конечный вывод, итог этого философского путешествия. Пока человечеством движет жажда наживы, власти и телесных наслаждений, общество не будет построено по законам разума. Более того, оно пойдет по пути деградации и разрушения. Свифт последовательно и логично развенчивает просветительско-буржуазную идеологию, идя от частного к общему, от одной конкретной страны к всечеловеческому обобщению.

Гениальный сатирик намного опередил свою эпоху. В чем для нас современность звучания романа? Не потеряли ли актуальность предостережения Свифта?

Если жадность, обман, власть денег и вещей, пьянство, наркомания, шантаж, сервильность, непомерное честолюбие и амбиции, не реализованные в прошлом и которые не удается реализовать в настоящем, провокации и бесконечные распри с себе подобными, превращающиеся в страшные, кровопролитные войны, будут царить над человечеством, то люди рискуют обратиться в еху. И никакая цивилизованность и высокий уровень научно-технического прогресса их от этого не спасет. Страшно, если культура безнадежно отстает от цивилизации! Люди меняют одежды, а пороки, приобретая цивилизованный вид, остаются.

Заговор как забыть любимого человека

Калорийность борща на говядине с зажаркой и сметаной