Двадцать один год прошёл со времени попытки ГКЧП изменить гибельный для народов СССР курс Горбачева - Ельцина, и до сих пор идут споры о том, что представляли собой члены ГКЧП, могли ли они победить и в чем причины их столь бесславного поражения?
В газете “Досье “Гласности” (N3, 1999 г.) опубликованы постыднейшие покаяния В. Крючкова и Маршала Д. Язова из “Матросской тишины”. Чего только нет в этих письмах! Какие переживания за бесценного Михаила Сергеевича и даже за дорогую Раису Максимовну! Маршал Язов разнюнился до того, что называл себя… “старым дураком”! И другие тоже писали... И это – передовые люди нашего времени!?
Говорят, что причина поражения ГКЧП - в плохих организаторских способностях и безволии его членов. Но ведь все они были опытнейшими организаторами промышленности, сельского хозяйства, партийных, управленческих и силовых структур. Мог ли Горбачёв согласиться, например, на то, чтобы начальником его охраны был Ю. Плеханов, а руководителем его аппарата Б. Болдин, если бы они были плохими организаторами? Почему П. Крючков был отличным организатором штурма дворца Амина в Кабуле и великолепным организатором операции по развалу ГДР, но стал вдруг плохим организатором, когда требовалось арестовать Ельцина и его камарилью? И, вообще, смогли бы эти люди добраться до самых высших государственных постов, если бы они были плохими организаторами и безвольными людьми? Нет, там, где они были твёрдо уверены, что какие-то конкретные действия им нужны и полезны - начиная от карьеры и кончая решением профессиональных задач - они были и хорошими организаторами, и волевыми людьми.
Какие же особо сложные требования предъявила им жизнь в августе 1991 г., и каких особых качеств не хватило им для победы над кликами Горбачёва и Ельцина? Им не хватило одного важнейшего качества, того, которое вскоре после смерти И.В. Сталина постепенно становилось все более дефицитным у множества наших руководителей. Им не хватило большевизма .
Это выразилось, во-первых, в непонимании ими того, что жизнеспособность и прогресс социализма могут быть обеспечены только при условии диктатуры пролетариата и неуклонном преодолении рыночных отношений, в непонимании того, что отказ от этих важнейших положений научного коммунизма неминуемо ведёт к реставрации капитализма. Они воочию видели чудовищные результаты перехода к рыночной экономике, но ими владели иллюзии возможности какого-то другого - “хорошего рынка”. У них не было полной уверенности в том, что рынок - это смерть социализма, уверенности в абсолютной необходимости борьбы против рыночных реформ.
Они были полны демократических иллюзий. И, хотя воочию видели, как фактическая власть в стране стремительно переходит в руки буржуазии, они не понимали, что это есть следствие, навязанного ещё при Хрущёве, отказа от диктатуры пролетариата, что путь так называемых демократических реформ Горбачёва неизбежно ведёт к диктатуре буржуазии.
Все эти иллюзии нашли отражение в громком, но весьма абстрактном, а потому нерезультативном Обращении ГКЧП к народу: “... Над нашей великой Родиной нависла смертельная опасность... Начатая по инициативе М.С. Горбачёва политика реформ, задуманная, как средство обеспечения динамичного развития страны и демократизации общественной жизни, в силу различных причин, зашла в тупик...” Но кто же навлёк эту смертельную опасность? Кто враг? О каких “различных причинах” “неудачи реформ” идёт речь? Ответа нет, ибо перед нами сладкая ложь людей, которые или не понимали, или боялись сказать, что “реформы” вовсе не зашли в тупик, напротив, они успешно выполняют своё предназначение, осуществляя хорошо спланированную реставрацию капитализма.
“...Кризис власти катастрофически сказался на экономике, - говорится в Обращении, - Хаотичное, стихийное сползание к рынку, вызвало взрыв эгоизма...” Снова ложь! Не кризис власти сказался на экономике, а власть сознательно отдала экономику в руки буржуазии, которая, обретя при этом необходимую силу, начала захватывать власть. Ложь и в том, что причина бед, якобы, в хаотичном, стихийном сползании к рынку. Выходит, что рынок - это нормально, только сползать к нему надо было как-то по другому!
В конце Обращения говорилось: “Призываем всех граждан Советского Союза осознать свой долг перед Родиной и оказать всемерную поддержку ГКЧП, усилиям по выводу страны из кризиса. “ Осознали! Но как оказать эту поддержку!? Слушать “Лебединое озеро”? Каким усилиям, каким действиям ГКЧП было нужно оказать поддержку? Ведь ГКЧП полностью бездействовал! Необходимы были конкретные директивы. Их не было. ГКЧП не решился призвать трудящихся к забастовкам, не решился организовать хотя бы общемосковский митинг, чтобы противостоять вакханалии ельцинистов. Ельцина, Руцкого, Силаева и прочих все могли видеть у Дома Советов, но где же и почему прятались члены ГКЧП? Почему не арестовали Ельцина? С этого надо было начать. Почему войска не оцепили Дом Советов? Кто должен был все это делать? Бабушки с зонтиками? Хорош призыв: “Оказать всемерную поддержку”! По форме правильно, по существу - издевательство.
Полное отсутствие большевистских качеств у членов ГКЧП, и полное поражение их сознания демократическим идиотизмом, выразились и в их надеждах на возможность победы над буржуазией путём переговоров,- в непонимании того, «что буржуазия никогда не отдаст власть и собственность без боя». Они видели, как легко берет власть буржуазия. Но они должны были понимать, что буржуазия опирается на власть денег, а потому имеет возможность подкупа СМИ и вербовки наёмников, трудящиеся же могут взять власть только путём труднейшей силовой борьбы.
Поэтому, призывая советских людей “оказать всемерную поддержку ГКЧП”, последний должен был принять все необходимые меры для координации их действий и полностью использовать силовые структуры, которые были в его распоряжении. При этом члены ГКЧП не должны были считать, что им, драгоценным, вполне достаточно отделаться абстрактными призывами и наблюдать из своих кабинетов, как безоружные люди оказывают им “всемерную поддержку”. Они должны были лично возглавить восстание, должны были взять на себя решение всех основных и наиболее опасных задач борьбы.
Ничего этого, к сожалению, не было. А разве не знаем мы, как бесстрашно действовали большевики во время Революции и Гражданской войны!? Разве можно представить себе Сталина или Дзержинского, которые, допустим, попав в плен к Временному правительству, писали бы слёзные письма Керенскому? Но это были большевики! Это были люди абсолютно уверенные в правоте своего дела и готовые отдать жизнь за его победу. Это были действительно лучшие люди своего времени. Члены же ГКЧП были всего лишь лучшими людьми из окружения Горбачёва. Они не были способны на подвиг ради победы социализма уже потому, что, в сущности, даже не знали толком, что это такое. В них не было ни грана большевизма и это решило все.
Страна летела в пропасть, а люди, которые могли ее удержать, игнорировали военную присягу
За более чем четверть века после событий в августе 1991 года было написано немало книг и статей, создано множество телематериалов, состоялось большое количество дебатов в радиоэфире, посвященных недолгой истории существования ГКЧП.
С одной стороны, власть имущие с поразительным упорством продолжают повторять фальшивые шаблоны ельцинской пропаганды, рожденные 27 лет назад.
С другой стороны, несмотря на то, что большинство людей давно осознали лживость этих сочинений, они приходят к выводу: многие обстоятельства тех дней до сих пор покрыты тайной.
О стремлении раскрыть правду драматических событий, которые привели к крушению СССР и социализма, свидетельствует обильная литература по истории ГКЧП, которая с каждым годом продолжает пополняться.
Книги и статьи, издаваемые типографским способом и распространяемые в Интернете, находят своих многочисленных читателей, которые продолжают недоумевать: «Почему руководители правительства и всех силовых структур не смогли воплотить цели, провозглашенные ими в «Обращении к советскому народу Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР» от 18 августа 1991 года, и остановить процесс распада страны и ликвидации социалистического строя?»
Миф о путче
Подобных мыслей не возникает в головах тех, кто бездумно повторяет официальное объяснение августовских событий 1991 года: «Тогда произошел путч», то есть имел место мятеж небольшой группы авантюристов, заранее обреченный на неудачу.
Те, кто учил новейшую историю в советское время, могли запомнить это короткое немецкое слово в связи с двумя событиями, случившимися в Германии в 20-х годах ХХ века.
Почти сто лет назад путчем была названа попытка государственного переворота в Германии, предпринятая 10 марта 1920 года помещиком В. Каппом, а также генералами Людендорфом, Лютвицем, Сектом и другими.
Опираясь на военизированные «добровольческие корпуса» и части рейхсвера, путчисты захватили Берлин. Правительство Германии бежало в Штутгарт.
В ответ началась всеобщая забастовка 12 миллионов рабочих Германии. Созданная в эти дни 100-тысячная германская Красная армия дала вооруженный отпор путчистам. Через пять дней «Капповский путч» был разгромлен.
В учебниках истории упоминали также «пивной путч» вождя нацистской партии Гитлера и генерала Людендорфа.
8 ноября 1923 года в пивном зале Мюнхена Гитлер объявил о низложении правительств Баварии и всей Германии, а также о создании временного правительства рейха.
Однако мюнхенская полиция стала стрелять по мятежникам, когда те двинулись из пивной к центру баварской столицы, где были расположены государственные учреждения.
Некоторые путчисты были убиты, другие, включая Геринга, – ранены, третьи, в том числе Гитлер и Людендорф, – арестованы.
Прежде всего слово «путч» для характеристики событий 19 – 21 августа 1991 года было использовано для того, чтобы приравнять создание и деятельность ГКЧП к попыткам неудачных фашистских переворотов.
Постоянное употребление этого термина помогает закреплять в общественном сознании сфабрикованное на Западе представление о тождестве между коммунизмом и фашизмом.
Его вопиющая лживость лишний раз опровергается при сравнении ГКЧП с хунтами, которые создавались в ходе фашистских выступлений.
В отличие от организаторов упомянутых путчей, Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП) в своем обращении, переданном 19 августа 1991 года, не объявлял о свержении существовавшей тогда Советской власти.
Напротив, ГКЧП выступил в защиту советского строя и сообщал о намерении ликвидировать учреждения, созданные за последние пару лет вопреки Конституции СССР.
Войска, введенные в Москву, не штурмовали правительственные здания, а защищали их от возможных попыток нападений. Члены ГКЧП власть не захватывали, потому что занимали высшие правительственные посты.
В состав ГКЧП входили вице-президент СССР Г.И. Янаев, премьер-министр СССР В.С. Павлов, министр обороны Д.Т. Язов, министр внутренних дел Б.К. Пуго, председатель КГБ В.А. Крючков и другие.
ГКЧП стал органом высшей власти в стране наподобие Государственного Комитета Обороны СССР, созданного 30 июня 1941 года.
Тогда никому в голову не пришло обвинять членов ГКО в перевороте и обзывать их путчистами.
Однако в отличие от событий 1941 года, когда во главе Государственного Комитета Обороны, облеченного чрезвычайными полномочиями, стал Председатель Совнаркома СССР, Генеральный секретарь ЦК Коммунистической партии И.В. Сталин, через полвека президент СССР, генеральный секретарь ЦК М.С. Горбачев не возглавил Государственный комитет, обладавший схожей по объему властью.
В то же время, как не раз вспоминал бывший Председатель Верховного Совета СССР А.И. Лукьянов, план создания ГКЧП впервые обсуждался на совещании у Горбачева в марте 1991 года.
По его словам, этот комитет создал Горбачев 8 марта 1991-го, он же определил его состав: «Тогда в ГКЧП под руководством Янаева были включены все те, кого в августе 1991 года мы увидели по телевизору. Уезжая в Крым, Горбачев оставил вместо себя Янаева исполняющим обязанности».
Это было бы подобно тому, если бы Сталин отказался возглавить ГКО, а назначил его председателем своего первого заместителя В.М. Молотова.
Однако в отличие от Горбачева Сталин не уходил от ответственности, думал о государственных интересах, а не о том, как он будет выглядеть в глазах «мировой общественности».
Горбачев же предпочел оставаться за кулисами, пока члены ГКЧП наведут порядок в стране, разрушенной вследствие его порочного руководства.
Поэтому, когда члены ГКЧП прибыли к нему в Форос 18 августа с предложением объявить чрезвычайное положение, чтобы не допустить принятия Союзного договора, который привел бы к фактической ликвидации СССР, Горбачев сказал им: «Действуйте». Но сам отстранился от ведения дел.
Хотя в современных школьных учебниках уверяют, что члены ГКЧП объявили, будто «М.С. Горбачев временно отстраняется от власти», этих слов не найти ни в одном из документов ГКЧП.
Правда, чтобы объяснить отсутствие Горбачева в составе ГКЧП, его члены объявили о болезни генерального секретаря.
Однако уже на пресс-конференции 19 августа Янаев твердо сказал, что члены ГКЧП намерены впредь работать вместе с Горбачевым.
Контрреволюционный мятеж против конституционного строя
Обвинения организаторов ГКЧП в организации путча исходили от членов руководства РСФСР во главе с Б.Н. Ельциным, которые действовали по старому принципу, когда укравший громче всех кричит: «Держи вора!»
Еще до создания ГКЧП правительство Ельцина приняло ряд антиконституционных указов, запрещающих действие союзных законов без согласования с властями РСФСР.
Такими же противозаконными были заявления правительства Ельцина после создания ГКЧП.
Поскольку правительство РСФСР находилось в прямом подчинении правительству СССР, отказ признать создание ГКЧП и выполнять его распоряжения был мятежом против законной всесоюзной власти.
По аналогичной причине южные штаты, объявившие о выходе из США в 1861 году, были объявлены законным правительством Авраама Линкольна мятежными.
Однако если мятеж южных рабовладельческих штатов привел к расколу США на две части, то мятеж Ельцина спровоцировал развал СССР на несколько государственных образований и привел к ликвидации великой державы.
Но прежде всего мятеж Ельцина представлял собой кульминацию контрреволюционных усилий по реставрации капитализма в нашей стране, нараставших с каждым годом горбачевской перестройки.
Не случайно сторонники Ельцина на демонстрации брокеров во главе с Боровым, представлявшие быстро формировавшуюся буржуазию России, прошлись по московским улицам с гигантским триколором, словно объявляя возобновление гражданской войны против Страны Советов.
Контрреволюционный мятеж Ельцина был поддержан выходившей из подполья теневой буржуазией других республик СССР и руководителями крупнейших западных держав.
В Москве же на поддержку мятежа выступили десятки тысяч жителей столицы, которые пришли утром 19 августа к стенам Верховного Совета РСФСР.
По оценке тогдашнего министра обороны СССР Д.Т. Язова, там собралось около 70 тысяч москвичей, что составляло менее 1% тогдашнего населения столицы. Нигде больше в Москве или других городах Союза подобных собраний в те дни не проводилось.
Позже я узнал, что среди собравшихся оказались мои знакомые по школе, в которой я учился, и академическому институту, где я работал.
Будучи неплохими, а то и превосходными специалистами в своих областях, они, как и некоторые интеллигенты столицы в ту пору, не обладали достаточно глубокими знаниями по многим важнейшим вопросам общественного развития.
Однако они в течение многих лет компенсировали свое невежество жадным поглощением сенсационных слухов и лживых материалов зарубежных радиоголосов.
В годы же горбачевской перестройки они стали постоянными потребителями антисоветской пропаганды, распространявшейся в художественных романах, кинофильмах, публицистических статьях и телематериалах, где развертывалась атака на прошлое и настоящее нашей страны, назойливо навязывалась идея о том, что советское общество зашло в тупик.
Под воздействием этой пропаганды участники сборища у стен Верховного Совета еще задолго до 19 августа сформировались как враги существующего строя.
Неудивительно, что они встали в ряды мятежников и начали строить баррикады.
Люди, которые мнили до сих пор себя интеллигентами, украшали стены близлежащих зданий непристойными надписями с проклятиями в адрес членов ГКЧП.
Этому в немалой степени способствовало потребление ими спиртного, которое раздавалось бесплатно владельцами недавно возникших кооперативов.
Некоторые московские интеллигенты пытались изображать участников восстания, как они его представляли по советским историкореволюционным спектаклям и фильмам.
В книге «Как Горбачев «прорвался во власть» Валерий Легостаев описал свои впечатления от прогулки по центру Москвы 20 августа: «На углу улицы Горького, у подземного перехода, танк.
На нем молодой мужик лет 30, полноватый, машет полосатым флагом…
Время от времени выкрикивает: «Горбачев, Ельцин – да! Военный переворот – нет!»
Рядом массовка, человек 10, подхватывает этот лозунг». Запомнил Легостаев и женщину лет 40 – 45, которая коршуном налетает на усталого солдата и кричит ему в лицо: «Ты будешь стрелять в матерей?
Будешь стрелять в матерей?!»
В тот же вечер я находился на Театральной площади и видел подобную же «даму», которая, встав около танка, выкрикивала подобные же реплики из старомодного театрального спектакля.
Солдаты на танке, а также остальные люди на площади смотрели на женщину как на сумасшедшую.
Тогда никто из невольных зрителей этих любительских миниспектаклей не мог вообразить, что их исполнители вскоре удостоятся медалей за заслуги в борьбе за демократию и будут именоваться «защитниками Белого дома».
Миф о «народной революции»
В своей книге «Мятеж против Ельцина. Команда по спасению СССР» Владимир Исаков, который в то время был депутатом Верховного Совета РСФСР, запечатлел, как и кем создавалась легенда о всенародном сопротивлении «путчу».
В своем дневнике он записал: «Круглосуточно вещает внутреннее радио…
Беспрерывным потоком идут комментарии, интервью, сводки последних событий, перед защитниками Белого дома выступают известные артисты.
На глазах материализуется, отливается из бронзы с позолотой, тиражируется миллионными тиражами образ ВЕЛИКОГО СОБЫТИЯ».
Для завершения величественной картины не хватало вооруженного столкновения между «героями демократии» и «путчистами».
Этот недостаток дополнила происшедшая на следующий день, 21 августа, стычка на Садовом кольце между экипажем бронетранспортера и тремя молодыми людьми с бутылками, в которых была зажигательная смесь.
Стараниями СМИ это событие было превращено в героическое сражение.
И хотя бронетранспортер двигался в обратную сторону от здания Верховного Совета, утверждалось, что погибшие в ходе этой стычки молодые люди остановили штурм российского парламента.
Возвеличивание СОБЫТИЯ И ЕГО ГЕРОЕВ продолжилось в последующие дни. 31 августа 1991 года газета «Россия» захлебывалась от восторга: «Сегодня мы все, россияне, находимся как бы на одном из пиков горной системы истории. Рушатся тоталитаризм, империя, насильственно насажденные Идолы.
На новом витке осуществляется возврат к пути развития, исключающему насилие над естеством, в лоно цивилизованных государств».
Известный публицист А. Бовин, который вскоре стал послом в Израиле, писал в те дни в «Известиях» о «народной революции». Депутат Верховного Совета СССР писатель А. Адамович призывал объявить события 19 – 22 августа «революцией с улыбкой Ростроповича», поскольку в СМИ была широко растиражирована фотография улыбающегося виолончелиста с автоматом в руках возле здания Верховного Совета РСФСР.
О том, что усилия по созданию героического мифа о победе народного восстания против ГКЧП увенчались успехом, свидетельствует закрепление его в учебных программах российских школ.
Школьный учебник истории для 11-го класса, написанный Н.В. Загладиным, С.И. Козленко, С. Т. Минаевым, Ю.А. Петровым, вещает: «Политику ГКЧП общество не поддержало. На защиту правительства и парламента России, не признавших власть путчистов, поднялись тысячи москвичей, окруживших их резиденцию, здание Белого дома, живым кольцом».
Погружение в болото
На самом деле, помимо тех, кто стоял около здания Верховного Совета РСФСР, в те дни было гораздо больше людей, придерживавшихся иных взглядов.
Геннадий Янаев вспоминал в своей книге «ГКЧП против Горбачева. Последний бой за СССР»: «В первый день объявленного в СССР чрезвычайного положения из каждой тысячи телеграмм, полученных мной в Кремле, 700 – 800 приходились в поддержку ГКЧП». Правда, Янаев признавал, что соотношение между телеграммами одобрения и посланиями с осуждением ГКЧП 20 августа уже составляло «фифти-фифти ».
Такие перепады в настроениях объяснялись глубокими противоречиями в общественном сознании советских людей. Данные социологических опросов, которые огласил В. Крючков, а затем привел в своей книге «Август 1991.
Где был КГБ?» Олег Хлобустов, свидетельствовали о расколе советского общества на три группы:
«От 5 до 10 процентов населения активно выражали негативное отношение к Союзу, социалистическому общественному строю ».
Вторая группа (до 15 – 20 процентов) «твердо выступала за сохранение Союза, за социалистический выбор… Основная часть населения – до 70 процентов – вела себя безразлично, пассивно, уповая на то, что отвечающие их интересам решения будут выработаны и приняты кем-то помимо их заинтересованного участия ».
Хлобустов замечал: «Участники этого «не определившегося» болота были ситуационно ориентированы, то есть могли поддерживать по отдельным вопросам то одну сторону, то другую сторону ».
Вопреки ложной информации, распространяемой ныне в школьных учебниках, «защитники «Белого дома» не представляли все общество, а от силы 5 – 10 процентов населения страны, являвшихся сознательными врагами социализма и советского строя.
В то же время не исключено, что значительная часть телеграмм, которые шли в Кремль Янаеву, направлялась из «болота».
В зыбкое болото погружались и те, кто должен был проявлять твердость и решительность. Бывший сотрудник аппарата ЦК Валерий Легостаев вспоминал: утром 19 августа прошел слух о том, что секретарь ЦК КПСС Олег Шенин направил на места шифровку с указанием поддержать ГКЧП.
Позже этот слух подтвердился.
Однако «во второй половине дня в ЦК приехал из Барвихи Ивашко, отодвинул Шенина и взял ручку управления на себя. Сразу стало тихо, как в детской игре «замри».
Никто ничего толком не мог объяснить».
Поскольку В.А. Ивашко был первым заместителем генерального секретаря ЦК КПСС, он должен был следовать указаниям Горбачева. Однако таких указаний у него не было.
Ивашко запретил передавать шифровки, но устно выступал за поддержку ГКЧП.
Позиция невмешательства, занятая Горбачевым и рядом других ведущих деятелей ЦК партии, парализовала основную политическую силу страны, способную мобилизовать наиболее активную часть советских людей на отпор контрреволюции.
Вспоминая обстановку в аппарате ЦК, Легостаев писал:
«Кругом роились только слухи. В душе возникло и стало нарастать чувство, что все мы в западне, из которой нет выхода. Во вторник, 20 августа, в коридорах Орготдела не было никого. Все, как мышки, сидели по кабинетам. Иногда заглядывал кто-нибудь из коллег, оставлял слух и исчезал ».
Тем временем действия ГКЧП, по словам Янаева, «подчинялись порочной логике демонстративного противостояния с ельцинскими органами власти.
Началась бессмысленная борьба указов и постановлений: мы издаем – они отменяют, они издают – мы отменяем.
На это «перетягивание одеял и канатов» уходило драгоценное время, которое, как говорится, работало отнюдь не на нас.
Почему все так сложилось?
Наверное, прежде всего потому, что мы, члены ГКЧП, в столь «нештатных» условиях оказались впервые и были к ним слишком слабо подготовлены.
И эта слабость, половинчатость в принятии решений, которых, несомненно, ждало советское общество, не могли не сказаться на его настроениях в августовские дни 1991 года».
Изменившие присяге
Указами нельзя было разгромить мятеж Ельцина, и ГКЧП заранее разработал решительные меры для его подавления. Однако их осуществление было сорвано теми, кто нанес удары в спину сторонникам сохранения Союза.
Из книги «Леонид Шебаршин», в которой Анатолий Житнухин представил всесторонний портрет этого талантливого разведчика, становится ясно, что ведущие исполнители решений ГКЧП саботировали их с первых часов его существования.
Житнухин пишет:
«Уже 19 августа на совещании руководящего состава разведки по инициативе Шебаршина было принято решение не принимать мер по выполнению указаний председателя КГБ в связи с введением чрезвычайного положения и решений, принятых ГКЧП, а ограничиться лишь информированием загранаппаратов и сотрудников разведки о происшедших в стране событиях. Было дано указание направлять в Аналитическое управление КГБ и ГКЧП информацию только о негативном реагировании правительственных кругов и общественности зарубежных государств на события в СССР ».
Объясняя причины того, что ведущий работник КГБ Шебаршин стал на путь саботажа, Житнухин писал о его давнишних разногласиях с председателем КГБ Крючковым.
Эти разногласия были вызваны враждебным отношением Шебаршина к Коммунистической партии, ее политике и теории. Житнухин пишет:
Кроме того, как отмечает Житнухин, «слишком очевидна была линия Шебаршина на обособление разведки от других управлений и подразделений КГБ, сопровождаемая его частыми рассуждениями об элитарности и корпоративных особенностях разведки.
За такой точкой зрения руководство КГБ, многие начальники других управлений усматривали не только некоторый снобизм, но и желание вывести из-под огульной критики «демократов» лишь разведку и заявить о ее непричастности к репрессиям 1930-х годов».
Получается, что, ослепленный своим высоким профессионализмом, Шебаршин поставил себя и интересы своих коллег выше государственных соображений и служебного долга.
Взяв курс на саботаж действий ГКЧП, «Шебаршин запретил полковнику Б.П. Бескову – командиру группы «Вымпел» – участвовать в планируемых акциях ГКЧП, предусматривающих, в частности, арест Ельцина».
Логика действий Шебаршина, в прошлом смело выполнявшего ответственные и рискованные государственные задания, привела его в стан врагов СССР.
Житнухин признает:
«Шебаршин в те дни принял сторону ельцинского окружения. В критический момент противостояния он был у Г.Э. Бурбулиса, ближайшего соратника Ельцина, и советовался с ним. Именно из кабинета Бурбулиса Шебаршин, как он пишет в своих воспоминаниях, позвонил Крючкову и стал отговаривать его от каких-либо решительных действий
. При этом он полагал, что якобы может вспыхнуть гражданская война. Но это выглядело довольно наивно – никаких предпосылок в стране для этого не был о».
В своей подрывной деятельности Шебаршин был не одинок. Житнухин пишет:
«Вслед за этим такое же решение принял командир группы «Альфа» генерал-майор В.Ф. Карпухин. Оба руководителя спецподразделений перед самым началом спецоперации «Гром» по захвату здания Верховного Совета РСФСР в кабинете первого заместителя председателя КГБ Г.Е. Агеева отказались от участия в ней…
Разработчики операции «Гром», назначенной на три часа ночи 21 августа, прекрасно понимали, что для ее осуществления не нужны ни танковые полки, ни десантные батальоны – предполагалось, что армейские части и подразделения внутренних войск лишь блокируют Верховный Совет.
С основной задачей вполне могли справиться две элитные команды – группы Карпухина и Бескова. Такого мнения накануне придерживались и Карпухин, и многие другие специалисты.
Позднее на допросе начальник отделения группы «Альфа» А. Савельев также высказал подобную точку зрения: «Как профессионал скажу, что в техническом плане штурм здания Верховного Совета РСФСР не представлял собой особой сложности, наши люди были хорошо подготовлены и смогли бы выполнить поставленную задачу ».
В действиях против ГКЧП приняли участие не только некоторые сотрудники КГБ. Житнухин пишет:
«Заместитель министра обороны СССР В.А. Ачалов убедил своего министра Д.Т. Язова отменить участие войсковых частей в операции «Гром».
Бывший тогда первым заместителем министра внутренних дел В.В. Громов заявил министру Б.К. Пуго, что внутренние войска не будут выполнять его приказы ».
Одновременный отказ ведущих деятелей силовых структур выполнять приказы своего начальства означает, что те мотивы, которые вскрыл Житнухин для объяснения поведения Шебаршина, вряд ли полностью применимы для интерпретации поведения других саботажников.
Они вряд ли разделяли мысли Шебаршина об элитарности сотрудников внешней разведки.
В то же время возможно, что некоторые причины нежелания Громова, Ачалова, Шебаршина и других исполнять приказы вышестоящего начальства были схожими.
Возможно, они были затерроризированы массовой пропагандой, которая постоянно твердила о «сталинизме» и недопустимости его повторения.
В своей книге Олег Хлобустов рассказал, как в 1989 году ему «довелось принять участие в проведении контент-анализа ряда публикаций центральных и региональных изданий – всего около 900 статей – по вопросам освещения деятельности органов госбезопасности на различных этапах их существования».
По данным О. Хлобустова, «около 70% анализировавшихся публикаций имели ярко выраженный негативный, «разоблачительный» характер в отношении деятельности органов госбезопасности, причем в основном они касались периода 1930 – 1950-х годов.
Но «выводы» экстраполировались на деятельность органов КГБ СССР. 20% составляли «нейтральные» публикации и около 10% – «позитивные» материалы о современной деятельности органов КГБ». Хлобустов признавал, что «последние, как правило, были подготовлены при участии подразделений общественных связей органов КГБ СССР».
Сотрудники силовых структур осознавали, что, если они будут участвовать в разгоне «народных» выступлений и арестах, их немедленно объявят продолжателями «сталинских репрессий».
Из слов Житнухина следует, что этого боялся Шебаршин, старавшийся отделить внешнюю разведку от деятельности советской контрразведки, особенно в 1930-е годы. Возможно, боялись получить ярлыки «неосталинистов»
Громов, Ачалов и другие.
О том, что эти страхи не были беспочвенными, свидетельствовали события, последовавшие после арестов членов ГКЧП.
Их обвиняли в намерении развязать чудовищные массовые репрессии.
По радио и телевидению распространялась ложь о том, что ГКЧП якобы заказал некоему заводу изготовить миллион наручников. Истерические призывы ряда депутатов Верховного Совета СССР к расправам с членами ГКЧП и их «пособниками» (а эти речи транслировались в прямом эфире по радио и телевидению), дикие погромы в помещениях ЦК КПСС, свержение памятника Ф.Э. Дзержинскому и многие другие события в конце августа показали степень антисоветской психопатической эпидемии.
Страх стать ее жертвами заставлял многих людей забывать, что станет ценой их бездействия.
А ведь они уже были свидетелями кровавых событий в Закавказье и Средней Азии, они уже знали о бесконтрольном росте криминального бизнеса, беззакония и преступности.
Они могли без труда догадаться, что ждет страну, если не будут приняты меры, даже суровые, для ее спасения.
И все же очевидно, что далеко не все сотрудники силовых структур оказались запуганными пропагандистским террором.
В то же время мы еще не знаем все способы воздействия, которые были применены по отношению к тем, кто нарушил присягу. Не исключено, что они получили «предложения, откоторых не могли отказаться».
Еще не раскрыты все тайны того, как и кем готовилось поражение ГКЧП.
Еще предстоит многое узнать о том, кто из посольств западных держав и их спецслужб направлял разрушительную деятельность против защитников целостности СССР.
Житнухин констатирует:
«Страна летела в пропасть, а люди, которые могли ее удержать, игнорировали военную присягу… Это был полный провал ».
Саботаж в руководстве силовых структур СССР, а не вопли экзальтированных дамочек на улицах Москвы и пьяной публики у стен Верховного Совета СССР парализовал деятельность ГКЧП.
Поражение ГКЧП означало победу контрреволюционных сепаратистских мятежников не только в России.
Вскоре после ареста членов ГКЧП декларации о независимости приняли многие союзные республики.
Путь в Беловежскуюпущу к полному демонтажу СССР был открыт в августе 1991 года.
Несмотря на непрекращающуюся клевету на ГКЧП, за два с лишним десятилетия жизни без СССР и социализма многие из тех, кто прежде завяз в идейном болоте, осознали, каким бедствием обернулось поражение последних защитников СССР. К сожалению, это осознание пришло слишком поздно и за него была заплачена слишком дорогая цена.
Юрий Емельянов
Члены ГКЧП объявили в стране чрезвычайное положение, а в Москву ввели войска. Основной целью путчистов было предотвратить развал Советского Союза… Одним из символов «августовского путча» стал балет «Лебединое озеро», который демонстрировался по телеканалам в перерывах между выпусками новостей.
Лента.ру
17-21 АВГУСТА 1991
Состоялась встреча будущих членов ГКЧП на объекте «АБЦ» - закрытой гостевой резиденции КГБ. Было принято решение ввести чрезвычайное положение с 19 августа, сформировать ГКЧП, потребовать от Горбачева подписать соответствующие указы или уйти в отставку и передать полномочия вице-президенту Геннадию Янаеву, Ельцина задержать на аэродроме «Чкаловский» по прилете из Казахстана для беседы с министром обороны Язовым, дальше действовать в зависимости от результатов переговоров.
Представители комитета вылетели в Крым для переговоров с Горбачевым, находящимся на отдыхе в Форосе, чтобы заручиться его согласием на введение чрезвычайного положения. Горбачев дать им свое согласие отказался.
В 16.32 на президентской даче были отключены все виды связи, включая канал, обеспечивавший управление стратегическими ядерными силами СССР.
В 04.00 Севастопольский полк войск КГБ СССР заблокировал президентскую дачу в Форосе.
С 06.00 Всесоюзное радио начинает передавать сообщения о введении ЧП в некоторых районах СССР, указ вице-президента СССР Янаева о его вступлении в исполнение обязанностей президента СССР в связи с нездоровьем Горбачева, заявление советского руководства о создании , обращение ГКЧП к советскому народу.
В ГКЧП вошли вице-президент СССР Геннадий Янаев, премьер-министр СССР Валентин Павлов, министр внутренних дел СССР Борис Пуго, министр обороны СССР Дмитрий Язов, председатель КГБ СССР Владимир Крючков, первый зампред Совета обороны СССР Олег Бакланов, председатель Крестьянского союза СССР Василий Стародубцев, президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР Александр Тизяков.
Около 7.00 по приказу Язова вторая мотострелковая Таманская дивизия и четвертая танковая Кантемировская дивизия начали движение к Москве. Маршем на боевой технике 51-й, 137-й и 331-й парашютно-десантные полки также начали движение к столице.
09.00. У памятника Юрию Долгорукому в Москве начался митинг в поддержку демократии и Ельцина.
09.40. Президент России Борис Ельцин с соратниками прибывает в Белый дом (Дом Советов РСФСР), в телефонном разговоре с Крючковым он отказывается признать ГКЧП.
10.00. Войска занимают отведенные им позиции в центре Москвы. Непосредственно у Белого дома располагается бронетехника батальона Тульской дивизии ВДВ под командованием генерал-майора Александра Лебедя и Таманской дивизии.
11.45. Первые колонны демонстрантов прибыли на Манежную площадь. Никаких мер по разгону толпы не предпринималось.
12.15. У Белого дома собрались несколько тысяч граждан, к ним вышел Борис Ельцин. Он зачитал с танка «Обращение к гражданам России», в котором назвал действия ГКЧП «реакционным, антиконституционным переворотом». Обращение подписали президент России Борис Ельцин, председатель Совета министров РСФСР Иван Силаев и и.о. председателя Верховного Совета РСФСР Руслан Хасбулатов.
12.30. Ельцин издал Указ № 59, где создание ГКЧП было квалифицировано как попытка государственного переворота.
Около 14.00 собравшиеся у Белого дома начали сооружение импровизированных баррикад.
14.30. Сессия Ленсовета приняла обращение к президенту России, отказалась признать ГКЧП и вводить чрезвычайное положение.
15.30. На сторону Ельцина перешла танковая рота майора Евдокимова ‑ 6 танков без боеприпасов.
16.00. Указом Янаева в Москве вводится чрезвычайное положение.
Около 17.00 Ельцин издал Указ № 61, которым союзные органы исполнительной власти, включая силовые структуры, были переподчинены президенту РСФСР.
В 17:00 в пресс-центре МИД началась пресс-конференция Янаева и других членов ГКЧП. Отвечая на вопрос, где сейчас президент СССР, Янаев сказал, что Горбачев находится «на отдыхе и лечении в Крыму. За эти годы он очень устал, и требуется время, чтобы он поправил здоровье».
В Ленинграде прошли многотысячные митинги на Исаакиевской площади. На митинги против ГКЧП люди собирались в Нижнем Новгороде, Свердловске, Новосибирске, Тюмени и других городах России.
По только что созданному в Белом доме радио Верховного Совета РСФСР было передано обращение к гражданам, в котором их просили разобрать баррикады перед Белым домом с тем, чтобы верная российскому руководству Таманская дивизия могла подвести свои танки на позиции у здания.
05.00. К Ленинграду выступили Витебская дивизия ВДВ КГБ СССР и Псковская дивизия МО СССР, но в город не вошли, а были остановлены под Сиверской (70 км от города).
10.00. Массовый митинг на Дворцовой площади в Ленинграде собрал около 300 тысяч человек. Военные города обещали, что армия вмешиваться не будет.
Около 11.00 редакторы 11 независимых газет собрались в редакции «Московских новостей» и договорились выпускать «Общую газету», экстренно зарегистрированную в Министерстве печати РСФСР (вышла на следующий день).
12.00. У Белого дома начался санкционированный городскими властями митинг (не менее 100 тысяч участников). Митинг у Моссовета - около 50 тысяч участников.
В связи с госпитализацией Валентина Павлова временное руководство Советом министров СССР было возложено на Виталия Догужиева.
Россия создает временное республиканское министерство обороны. Министром обороны назначается Константин Кобец.
Вечером в программе «Время» сообщено о введении в столице комендантского часа с 23.00 до 5.00.
В ночь на 21 августа в подземном транспортном туннеле на пересечении Калининского проспекта (ныне улица Новый Арбат) и Садового кольца (улица Чайковского), забитом бронетехникой БМП, во время маневрирования погибли трое гражданских лиц: Дмитрий Комарь, Владимир Усов и Илья Кричевский.
03.00. Главком ВВС Евгений Шапошников предлагает Язову вывести войска из Москвы, а ГКЧП «объявить незаконным и разогнать».
05.00. Состоялось заседание коллегии Минобороны СССР, на котором главкомы ВМФ и РВСН поддержали предложение Шапошникова. Язов отдает приказ о выводе войск из Москвы.
11.00. Открылась чрезвычайная сессия Верховного Совета РСФСР. На повестке дня был один вопрос - политическая ситуация в РСФСР, «сложившаяся в результате государственного переворота».
В 14.18 Ил-62 с членами ГКЧП на борту вылетел в Крым к Горбачеву. Самолет взлетел за несколько минут до прибытия группы из 50 сотрудников МВД РСФСР, перед которой была поставлена задача - арестовать членов комитета.
Горбачев отказался их принять и потребовал восстановить связь с внешним миром.
Другим самолетом в 16.52 в Форос к Горбачеву вылетели вице-президент РСФСР Александр Руцкой и премьер-министр Иван Силаев.
Защитники Белого дома
22:00. Ельцин подписал указ об аннулировании всех постановлений ГКЧП и о ряде перестановок в Гостелерадио.
01:30. Самолет Ту-134 с Руцким, Силаевым и Горбачевым приземлился в Москве во Внуково-2.
Большинство членов ГКЧП были арестованы.
В Москве объявлен траур по погибшим.
С 12.00 начался митинг победителей у Белого дома. В середине дня на нем выступили Ельцин, Силаев и Хасбулатов. В ходе митинга манифестанты вынесли огромное полотнище российского триколора; президент РСФСР объявил, что принято решение сделать бело-лазорево-красный стяг новым государственным флагом России.
Новый государственный флаг России (триколор) впервые установлен на верхней точке здания Дома Советов.
В ночь на 23 августа по распоряжению Моссовета при массовом скоплении митингующих был произведен демонтаж памятника Феликсу Дзержинскому на Лубянской площади.
ДОКУМЕНТЫ ГКЧП
вице-президента СССР
В связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым Михаилом Сергеевичем своих обязанностей Президента СССР на основании статьи 1277 Конституции СССР вступил в исполнение обязанностей Президента СССР с 19 августа 1991 года.
Вице-президент СССР
Г. И. ЯНАЕВ
Из Обращения
к советскому народу
Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР
…Кризис власти катастрофически сказался на экономике. Хаотичное, стихийное скольжение к рынку вызвало взрыв эгоизма - регионального, ведомственного, группового и личного. Война законов и поощрение центробежных тенденций обернулись разрушением единого народнохозяйственного механизма, складывавшегося десятилетиями. Результатом стали резкое падение уровня жизни подавляющего большинства советских людей, расцвет спекуляции и теневой экономики. Давно пора сказать людям правду: если не принять срочных мер по стабилизации экономики, то в самом недалеком времени неизбежен голод и новый виток обнищания, от которых один шаг до массовых проявлений стихийного недовольства с разрушительными последствиями…
Из Постановления № 1
Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР
6. Гражданам, учреждениям и организациям, незамедлительно сдать незаконно находящиеся v них все виды огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, военной техники и снаряжения. МВД, КГБ и Министерству обороны СССР обеспечить строгое выполнение данного требования. В случаях отказа — изымать их в принудительном порядке с привлечением нарушителей к строгой уголовной и административной ответственности.
Из Постановления № 2
Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР
1. Временно ограничить перечень выпускаемых центральных, московских городских и областных общественно-политических изданий следующими газетами: «Труд», «Рабочая трибуна», «Известия», «Правда», «Красная звезда», «Советская Россия», «Московская правда», «Ленинское знамя», «Сельская жизнь».
«МАЛЬЧИШ-ПЛОХИШ»
20 августа, второй день путча, нервы на пределе. Все, у кого есть радио, - слушают радио. У кого есть телевизор - не пропускают ни одного выпуска новостей. Я тогда работал в «Вестях». «Вести» были отключены от эфира. Сидим, смотрим первый канал. В три часа обычный выпуск, который раньше никто и не смотрел. А тут все прилипли. И появляется в кадре диктор, и вдруг начинает читать сообщения информационных агентств: президент Буш осуждает путчистов, премьер-министр Великобритании Джон Мейджор осуждает, мировая общественность возмущена - и под занавес: Ельцин объявил ГКЧП вне закона, прокурор России, тогда был Степанков, возбуждает уголовное дело. Мы в шоке. И я представляю себе, как много людей, и в том числе участников событий, которые ловили в тот момент малейший намек на то, в какую сторону качнулась ситуация, побежали в Белый дом к Ельцину расписываться в верности и лояльности. На третий день, под вечер, встречаю Танечку Сопову, которая тогда работала в Главной редакции информации Центрального телевидения, ну, объятия, поцелуи. Я говорю: «Татьян, что произошло у вас?» - «А это я Мальчиш-плохиш, - говорит Таня. - Я была ответственным выпускающим». То есть она собирала папку, подбирала новости.
А был порядок: пойти все согласовать. «Захожу, - говорит, - раз, а там сидит весь синклит и какие-то люди, совсем незнакомые. Обсуждают, что передавать в 21 час в программе «Время». А тут я, маленькая, суюсь со своими бумажками». Она действительно такая крохотная женщина. «Мне прямым текстом говорят, куда я должна пойти со своими трехчасовыми новостями: «Сама верстай!» - ну, я пошла и сверстала».
И ЕСТЬ СТАТИСТИКА
Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) ежегодно проводит анкетирование россиян о том, как они оценивают события августа 1991 года.
В 1994 г. опрос показал, что 53 % опрошенных считали, что в 1991 г. был подавлен путч, 38 % назвали действия ГКЧП трагическим событием, имевшим гибельные последствия для страны и народа.
Через пять лет - в 1999 году - в ходе аналогичного анкетирования лишь 9 % россиян посчитали подавление ГКЧП победой «демократической революции»; 40 % опрошенных считают события тех дней просто эпизодом борьбы за власть в высшем руководстве страны.
Социологический опрос, проведенный ВЦИОМ в 2002 г. показал, что доля россиян, считающих, что в 1991 г. руководители ГКЧП спасали Родину, великий СССР, возросла в полтора раза - с 14 до 21 % и в полтора же раза (с 24 до 17 %) снизилась доля тех, кто считал, что 19-21 августа 1991 г. были правы противники ГКЧП.
Более впечатляющие результаты были получены в августе 2010 года по итогам голосования по циклу передач «Суд времени», проводимого Н.Сванидзе. На вопрос, чем являлся ГКЧП августа 1991 года - путчем или попыткой избежать распада страны - вопреки стараниям Н.Сванидзе 93% опрошенных телезрителей ответили - это было желание сохранить СССР!
МАРШАЛ ЯЗОВ: МЫ СЛУЖИЛИ НАРОДУ
DP.RU: Фактически же ГКЧП был экспромтом, вы, как военачальник, должны были понимать, что, если операция не подготовлена, силы не стянуты…
Дмитрий Язов: Никакие силы не надо было стягивать, мы не собирались никого убивать. Единственное, что мы собирались, - сорвать подписание этого договора о Союзе суверенных государств. Было очевидно, что государства не будет. А раз не будет государства, значит, надо было принять меры, чтобы государство было. Собралось все правительство и решило: надо ехать к Горбачеву. Все поехали ему сказать: вы за государство или нет? Давайте принимать меры. Но такой безвольный, как Михаил Сергеевич, этого не мог сделать. Даже слушать не стал. Мы уехали. Горбачев сделал выступление, зять на пленку его записал, Раиса Максимовна: «Я так спрятала, и дочка так спрятала, что никто бы не нашел». Ну, понятно, куда она заткнула эту пленку, конечно, никто не полез бы. Кому она нужна была, эта пленка. Государство разваливается, а он высказывал обиду, что ему отключили связь, не дали с Бушем поговорить.
DP.RU: Я слышал, вы сами выделили батальон для охраны Белого дома.
Дмитрий Язов: Совершенно правильно.
DP.RU: Но тогда-то говорили: войска перешли на сторону Ельцина. Получается, все не так было?
Дмитрий Язов: Конечно, не так. Незадолго до этого Ельцин избирался президентом. Приехал в Тулу. Там Грачев показал ему учения десантной дивизии. Ну, не всей дивизии - полка. Учение понравилось, хорошо выпили, и Ельцин подумал, что Паша Грачев его лучший друг. Когда ввели чрезвычайное положение, Ельцин возмутился, вроде того что переворот. Но никто его не арестовывал. Никто к нему вообще руку не приложил. Ельцин потом в 1993-м мог выключить свет, мог отключить воду, мог расстрелять Верховный совет… А мы не догадались, такие дураки! Ельцин накануне был в Алма-Ате и потом говорил, что ГКЧП задержал вылет самолета на 4 часа, для того чтобы сбить самолет. Представляешь, какая подлость! Газеты писали, как он провел эти 4 часа. С Назарбаевым 2,5 часа под дождем играли в теннис, потом пошли мыться… А он: меня хотели сбить!!! Приехал сам в Белый дом и звонит Паше Грачеву: выдели охрану. Грачев мне звонит: Ельцин просит охрану. Я говорю: Лебедя пошли с батальоном. Чтоб действительно никаких не было провокаций.
Мы организовали патрулирование, шла рота БМП… Вот здесь, прямо на проспекте Новый Арбат, поставили троллейбусы, под мостом сделали баррикаду. Танки бы прошли, а БМП остановились. Там пьяные: кто палкой стал бить, кто палатку набросил, чтобы ничего не видно было. Три человека погибли. Кто стрелял? Стрелял кто-то с крыши. Военные не стреляли. Кто-то был заинтересован. Все делали для того, чтобы была гражданская война. А я взял и вывел войска. Собрался ехать к Горбачеву, и все прибежали. Я говорю - поехали. Прилетели - он такую позу принял. Никого не принял. Унизили мы его!!!
На другом самолете прилетели Руцкой, Бакатин, Силаев - та, извините за выражение, братия, которая, похоже, и Советский Союз, и русский народ ненавидела. Ну, Руцкой - человек, которого мы спасли из плена, - показал потом, что он собой представляет: за президента, через год - против президента. Неблагодарные люди - конечно, нам нужны были не благодарности от них, мы служили народу. Я, конечно, видел, что сейчас будет арест. Мне ничего не стоило бригаду посадить на аэродром или самому сесть на другой аэродром, но это была бы гражданская война. Я служил народу, и я должен был бы из-за того, что меня хотят арестовать, развязать войну, стрелять в народ. Просто с человеческой точки зрения это надо было делать или нет?
DP.RU: Война - всегда плохо…
Дмитрий Язов: Да. И я думаю - да черт с ним, в конце концов, пусть арестовывают: состава-то преступления нет. Но арестовывают, и сразу 64-я статья - измена родине. Но как докажешь мне измену родине? Я еще вчера был министр, ввел войска для охраны Кремля, для охраны водозабора, для охраны Гохрана. Все было сохранено. Потом-то разграбили. Бриллианты, помните, увезли мешками в Америку… И чем все закончилось? Собрались три человека - Ельцин, Кравчук и Шушкевич. Имели они право ликвидировать государство? В пьяном виде подписали, проспались и утром первом делом доложили Бушу… Вот какая стыдобища! Горбачев: мне не доложили. А тебе не доложили, потому что не хотели, чтобы ты был президентом. Ты их сделал суверенными - они стали суверенными. И на тебя наплевали. Ельцин буквально через 3-4 дня выгнал его из Кремля и с дачи, и сейчас он ошивается по белому свету.
Член ГКЧП Дмитрий Язов: «Американцы засунули 5 трлн для того, чтобы ликвидировать Советский Союз». Деловой Петербург. 19 августа 2011 г.
Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению (ГКЧП) – судя по приводимому ниже описанию его сторонника, уже «на страте» в августе 1991 года был не способен к созданию социального движения:
«Разумеется, разгон пьяной тусовки перед «Белым домом» в августе 1991 года ровным счётом не являлся проблемой.
Осипший и растерянный, оглохший от ста , по меньшей мере, телефонных разговоров с Москвой, уже ночью я предложил последний вариант. Ввиду того, что ГКЧП не желал принимать никаких адекватных мер, было предложено следующее: в толпу возле «Белого дома» аккуратненько замешать десяток офицеров-ГБ и ГРУ поразумнее.
Под одеждой у них должны были находиться так называемые, на языке киношников, пулевые подсадки - маленькие дощечки с капсулой киношной «крови» и капсюлем, снабжённым электродетонаторчиком...
Я в такие штуки наигрался ещё будучи исполнителем конкретных конных трюков: в заданный момент нажимаешь на кнопочку маленького пультика, прилепленного скотчем к ладони, - и в нужных местах одежда взрывается и брызжет кровь. В кино все это достаточно часто видели.
Так вот, десяточек офицеров, облепленных подсадками, растворяются в толпе. На толпу пускается рота автоматчиков, открывающая огонь холостыми. Толпа видит падающих, окровавленных людей, видит своими глазами, как под ударами пуль разрывается одежда и хлещет кровь. Взвинченность и дикость толпы должны были скрасить некоторую киношность ран.
Почуяв реальную опасность, увидев «убитых», толпа от «Белого дома» бежала бы так, что остановилась бы лишь под Волоколамском. Чтобы избежать жертв во время паники, бегства и не дать демократам перетоптать своих же, в определённом месте, клинообразно, ставились четыре подразделения ОМСДОНа, которые бы встретили «гребенкою» толпу и разделили её на восемь потоков, в которых концентрация и напор были бы ослаблены или вовсе сведены на нет.
Финальная часть плана заключалась в немедленном реагировании телевидения.
Пока спецподразделения производили бы работу с нужными людьми в здании, несколько бригад телевидения снимали бы оживающих «мертвецов». На следующее утро - после того как уже все верные демократам средства массовой информации завыли бы по «сотням покойников» - по всем каналам телевидения была бы продемонстрирована правда о происшедшем.
Помимо победы физической, мы уже на следующее утро имели бы и колоссальную моральную победу, и демократы бы выглядели одураченными, а Русь дураков не любит, как ни верти.
План министру понравился. Начали осуществлять. Выискали уже офицеров, и тут выяснилось, что все киностудии ночью закрыты и «подсадки» нигде не взять... И это на уровне правительства! На уровне Государственного Комитета по Чрезвычайному Положению...
Министр, узнав о ситуации, тихо матерился, попросил перезвонить и... исчез. Прочие члены ГКЧП отзывались, но, к величайшему моему изумлению, только по телефонам собственных дач... По причинам, которые я здесь не могу изложить, в ту ночь я не имел возможности выехать из Ленинграда в Москву».
Невзоров А.Г., Поле чести, СПб, «Шанс», 1995 г., с. 151-152.
